Онлайн книга «Искушение Данте»
|
— Значит, и вам известно это райское местечко, — пробормотал поэт. — И это, и многие другие между Флоренцией и Сиеной… Но должен сказать, что именно это — одно из самых лучших. Некоторое время оба молчали. Данте понял, что в появлении Ангольери у ворот этого публичного дома нет ничего удивительного. Например, весельчак мог последовать за ним и Веньеро от самой таверны. Да и вообще в лупанаре ему самое место!.. И все-таки поэта не покидало ощущение, что Ангольери появился здесь неспроста. У него было озабоченное лицо. Он не походил на мужчину, который только что был с женщиной. — Знаете, почему я ненавижу моих родителей? — внезапно спросил у Данте Ангольери. Поэта поразил этот вопрос, совершенно неуместный в этом месте и в это время. — А ведь я чуть не убил моего отца! Я спустил его с лестницы в его же доме, и если бы его не поддержала заботливая рука самого дьявола, он обязательно свернул бы себе шею… — Вы сумасшедший, Чекко! Ангольери прикрыл глаза с таким видом, вспоминая сцену, о которой говорил. У него на губах заиграла улыбка, которая тут же превратилась в ехидную усмешку. — Вы такой ученый, а все-таки вам меня не понять! — Как же прикажете понять, куда летит быстрее ветра обезумевший конь? — устало пробормотал Данте. — Но я-то пока не спятил, хотя и испытал такую глубокую меланхолию, что чуть не покончил с собой. Так хотите узнать, почему я ненавижу родителей, или нет? — настаивал Ангольери, подойдя вплотную к Данте. — Я боюсь, что он меня сожрет! — пробормотал он, наклонившись к самому уху поэта. — Что?! — Мой отец! Он может сожрать за обедом целую свинью, лишь бы мне досадить! Он проедает за день доходы от всех своих виноградников. Когда он умрет, у меня не будет наследства. Он сам сказал, что будет только и делать, что есть до последнего вздоха, чтобы унести все с собой в могилу. Да и какая разница?! Я все равно умру раньше его. Дьявол об этом позаботится! Данте невольно улыбнулся, но на самом деле его мало волновал аппетит отца Ангольери. — А зачем вы все-таки появились во Флоренции? — Я же вам говорил. Воздух Сиены пагубно влиял на мое здоровье. Мне нужно было уносить оттуда ноги! — Но почему же все-таки именно во Флоренцию? — А кто сейчас не едет сюда? У вас же все растет как на дрожжах! Деньги в сундуках, башни, детишки в пузе у женщин! У вас тут все умножается быстрее библейских хлебов и рыб! Да окажись Христос у вас, он кормил бы вас не хлебами, а жареными фазанами и олениной в красном вине!.. У вас и мне найдется занятие. Ведь я путешествую на колеснице, запряженной нуждой и бедностью! — Неужели вы приехали к нам в поисках работы? — А что в этом удивительного? Неужели я прослыл бездельником?.. Вы и представить себе не можете, как изменился мой характер с тех пор, как мы сражались вместе при Кампальдино!.. Да. Я прибыл сюда именно за тем, чтобы предложить свою помощь лицам, затеявшим одно небольшое предприятие. И надеюсь, что мои услуги будут вознаграждены! — Значит, ваш характер изменился… А ваши убеждения? Ангольери с загадочным видом покосился на Данте. — При Кампальдино я рисковал жизнью за гвельфов. И чем это кончилось? Теперь я нищий изгнанник, и мне остается лишь в очередной раз попытать счастья в игре. — Что же это за игра? — А вы не видите, что зреет во Флоренции? — глядя Данте прямо в глаза, проговорил Ангольери. О чем это он говорит? Что зреет во Флоренции? — Вас огорчила неблагодарность гвельфов, и вы решили, что сторонники Императора — гибеллины — окажутся щедрее? — спросил наугад Данте. Ангольери выжидательно молчал. — Но ведь влиятельные семейства гибеллинов обосновались в своих владениях на севере и не замышляют вылазок в наши края. На юге, в Неаполитанском королевстве, хозяйничают французы, которые, хоть и недолюбливают Бонифация, все-таки предпочитают с ним не ссориться. Римские роды Колонна и Орсини ненавидят папу Каэтани и всегда готовы с ним сразиться, но лишь для того, чтобы самим воцариться в Вечном Городе, а не для того, чтобы открыть его ворота перед чужеземным властелином. Да и кто возглавил бы поход на Рим после поражения в битве при Тальякоццо? Злополучный Коррадино погиб, не оставив наследников… Ангольери продолжал молчать с таким видом, словно рассуждения Данте его вообще не касались. — Императорский трон унаследовать некому, — настаивал Данте. — Или я ошибаюсь? Ангольери поднял глаза на темные окошки лупанара, потом с прежним деланным безразличием взглянул на Данте. Этого хватило для того, чтобы поэт начал настороженно озираться. Не увидел ничего особенного, но публичный дом, именуемый «Раем», внезапно предстал перед ним совсем в ином свете. Теперь он казался Данте не столь отвратительным, сколь нелепым. Толпы мнимых прокаженных! Изгнанники гибеллины, смешавшиеся с армией паломников на пути в Рим! Интриганы и авантюристы вроде Чекко Ангольери! Все они собираются во Флоренцию под знамена спрятанной здесь королевы? Королевы-блудницы?.. Те, кого Джанетто видел в подземелье, наверное, авангард армии заговорщиков. А собираются они на дне колодца, чтобы обсудить свои планы, а совсем не для отправления тайных ритуалов, как это показалось простодушному нищему! Они произносят совсем не магические заклинания, а названия городов и улиц, где спрятано оружие!.. — Скажите, Чекко, знаете ли вы церковь Сан Джуда за старыми городскими стенами? Услышав этот вопрос, Ангольери нарушил многозначительное молчание и рассмеялся. — А почему вы не спросили сразу, не я ли убил мастера Амброджо?.. Да, я знаю эту церковь. Ее вообще знают очень многие во Флоренции… Но Амброджо я не убивал. — А с какой стати эта церковь пользуется такой известностью? Ангольери прикусил губу. Что-то явно мешало ему говорить, но потом в его внутренней борьбе победила старая дружба, и он заговорил таким тоном, словно решил все выложить начистоту. — Грядет новая эпоха. Для Флоренции и, может, для всей Италии. Подумайте о себе, мессир Алигьери! Не стоит ли и вам вспрыгнуть на проносящуюся мимо колесницу Фортуны? С этими словами Чекко Ангольери повернулся и пошел в сторону Ворот Каррайя. Данте проследил за ним взглядом и тоже направился прочь от «Рая». Он шел медленно, обдумывая только что услышанное. Вскочить на колесницу Фортуны?… За первую половину жизни Данте это еще ни разу не удавалось. Да и сейчас слепая удача вряд ли пойдет у него на поводу! Жизнь явно сулила поэту величие, но не счастье. А славы можно добиться лишь добродетелью! Удача тут ни при чем! Данте бросил бы эти слова в лицо Ангольери, но того уже и след простыл. |