Онлайн книга «Отец мой шахтер (сборник)»
|
Сидящий рядом повел носом и открыл глаза. – Ну и вонь. Ты чего не спишь, Иван? – Храпите, черти, – объяснил Иван, не отводя взгляда от бога. – Гляди, барин, – пробурчал красноармеец и повернулся на другой бок. В приоткрывшуюся дверь втиснулся часовой с винтовкой. – Новик, ты здесь, что ль? – спросил он громко. – Не ори, народ разбудишь, – отозвался Иван. – Тебя Лапиньш вызывает, срочно! Иван не двигался, продолжая курить, и все смотрел на медную фигурку. – Слышь, что ль, срочно! – Я ему нужен, вот пусть и подождет… – проворчал Иван и стал подниматься. Над самым большим из домов повис в безветрии красный флаг. Это был местный храм. Алтарь здесь был большим и бог, тот самый мальчик из меди, тоже большим, в человеческий рост. Вокруг него и расположились отцы-командиры. – Що це за чоловики? – возмущенно кричал Ведмеденко. – Хочь бы побачити… В мэнэ у эскадрони троих вже повбывало… – У артиллеристов шестнадцать человек убили, – мрачно сказал начштаба Шведов. – Да три пушки вместе с лошадьми в пропасть ухнули, – прибавил командир артполка пучеглазый Михей Зюзин. – Мы поставлены в дурацкое положение, когда совершенно невозможно вести агитационную и пропагандистскую работу, – возбужденно зачастил Брускин. – Мы их ищем, мы оставляем им в каждом селении агитлитературу и продукты, а в ответ – стреляют, стреляют, стреляют! – А что скажет товарищ Курочкин? – спросил лежащий на спине бледный Лапиньш. Все посмотрели на усатого, в кожаном шлеме авиатора. – Ежели мотор заведется, то взлететь я, конечно, взлечу. – Курочкин был очень серьезен. – С горочки столкнуть – и аэроплан на крыло встанет. Увижу я их сверху, могу. Могу и бомбу бросить. Ну а сесть, извините, некуда… – Красноармеец Новиков по вашему приказанию явился, – доложил Новиков, пристально и серьезно глядя в глаза Лапиньшу. Тот криво, одной половинкой рта улыбнулся. – Скажите, красноармеет Новиков, потему вы смеялись токта, на суте? Иван улыбнулся. – Смешно стало. Думаю, как это вы меня расстреляете, если мне до ста одного года суждено прожить и своей смертью помереть. Все удивленно смотрели на Новика. – Это что еще за предрассудки, Иван Васильевич? – добродушно спросил Брускин. – А мне бабка-повитуха, когда я двенадцатым, последним из мамки выскочил, сразу про то сказала. – Вы это помните? – Лапиньш даже приподнял голову. – То-то и оно, что помню. Да я сперва и сам не верил, а потом, как германцы в меня стреляли, да не застрелили, а потом белые – и тоже никак… Вот мне и смешно стало… – Скажите спасипо комиссару, – жестко сказал Лапиньш. Иван кивнул. – Вот я и говорю, конфуз бы случился… – Новиков! – оборвал его Лапиньш. – Нато взять языка. Токо, кто стреляет. Возьмете – полутите эскатрон снова. Сможете? – Ясное дело, смогу, – уверенно ответил Иван. – Перите сепе кого хотите… – Да никого мне не надо… – Потему? Иван улыбнулся лукаво. – А я славой не люблю делиться. Все, кроме Лапиньша, засмеялись. Останавливая их, Иван сказал деловито: – Значит, как этот гад стрельнет, бейте со всех стволов, чтоб шуму больше было. Только чтоб без артиллерии, понял, Михей?.. Возвращаясь к себе, Иван встретил Наталью. Она шла по натоптанной хрупкой тропке. – Чего не спится, замком? – весело спросил Иван. – Не спится, – отозвалась Наталья. – У комиссара рукавички хороши – уже не ты ль связала? – приближаясь вплотную, спросил Иван. – Я… – тихо и смущенно ответила Наталья. – Мне б связала. А то завтра языка пойду брать, отморожу руки – и не обнять тебя потом… – Иван прихватил Наталью за талию и притягивал к себе. – Тебе вязала… – прошептала Наталья, не поднимая глаз. – А ему отдала?.. Ну и ладно, не нужны они мне, это я так… – Ты там поберегись, Иван Васильевич… – А ты поцелуй, тогда поберегусь, – пообещал Иван, ища своим лицом ее лицо, но Наталья вывернулась и побежала к одному из домишек. Иван удовлетворенно смотрел ей вслед. – Эх, Наталья, нам бы только до теплых земель добраться. А то, боюсь, простужу тебя на снегу… – сказал он негромко и очень серьезно. Иван дышал часто и сипло, как привязанный к телеге старый цыганский пес в конце долгого перехода, и был мокрым, как церковная мышь, выбравшаяся на край купели, в которую свалилась по неосторожности. Он сделал еще три шага вверх и ткнулся обессиленно лицом в снег… Внизу, в ущелье, вытянулась медленная колонна. Иван лежал за камнем и разглядывал своих в бинокль. Ехали верхом рядом Брускин и Наталья. Он что-то говорил ей быстро, рассказывал, а она рассеянно слушала и посматривала вверх, на горы. Иван вздохнул. Выстрел прозвучал, как всегда, неожиданно. Новик завертел головой и все же успел увидеть легкий дымок, поднимающийся из‑за камня слева и ниже. – Что, забыли, черти! – процедил Иван сквозь зубы, и тут же снизу стали часто бить винтовки, а чуть позже зататакали и пулеметы. Новик улыбнулся, подоткнул полы шинели под ремень и, придерживая шашку, побежал туда – вниз и влево. В свисте летящих над головой пуль Иван вдруг услышал знакомый звук ввинчивающегося в воздух снаряда, упал на камни и прикрыл голову руками. Снаряд разорвался выше, Ивана присыпало каменной крошкой, а когда он приподнял голову, какой-то припоздалый камешек больно тюкнул его в макушку. – Михей, гад, убью! – в бешенстве пообещал Иван… Когда стрельба прекратилась, Иван приложил к глазам бинокль и скоро нашел того, кого искал. Он был совсем близко. Стрелок засыпал из рожка порох в длинный ствол старого кремневого ружья и опустил в него большую круглую пулю… Он уже выцелил кого-то внизу, но сделать выстрел не успел. Что было сил Иван перетянул его нагайкой вдоль спины и выкрикнул зло и торжествующе: – А-а, суч-чонок! От неожиданности и резкой боли стрелок прогнулся и перевернулся на спину. Это был мальчик со смуглой кожей и монголоидным типом лица. – Хай ме бхарата пули! – крикнул он неожиданно для своего положения властно. – Хай ме бхарата пули! – в очередной раз торжественно выпалил таинственный стрелок и даже топнул ногой. Комэск Ведмеденко почесал могучий загривок и заговорил задумчиво: |