Онлайн книга «Отец мой шахтер (сборник)»
|
Морды задумались и уставились друг на дружку. Похоже, вопрос застал их врасплох. Печенкин щурился, дожидаясь ответа, от которого зависело, поедет он с ними или нет. И морды вдруг разом заржали. Печенкин криво усмехнулся и пошел как ни в чем не бывало дальше. Машина осталась стоять, и до слуха Владимира Ивановича еще долго доносились, прерываемые тишиной, взрывы хохота. 3 В просторный сумеречный кабинет Печенкин вошел весело, по-хозяйски. Первым встретился Седой, и Владимир Иванович крепко обнял его и пьяно, слюняво облобызал, хотя тот явно не выказывал желания целоваться. Кажется, Седой хотел быть с Печенкиным строгим, жестким, но сила обаяния прежнего хозяина и крепость его рук взяли верх, и он только растерянно улыбался. Вторым был начальник Придонского УФСБ – мелкий, с мелкими же чертами лица, серый, никакой. Он хмурился и протягивал для пожатия вялую ладонь. Печенкин громко хлопнул по ней своей ладонью и упал в низкое, по моде шестидесятых годов, кресло. Устало шевеля пальцами ног, он озабоченно объяснил ситуацию Нилычу: – Рулек опять у «мерса» отломали, гады… Седой судорожно кивнул. На стене, над столом начальника, висел написанный маслом, большой, в рост, портрет Дзержинского. Приятельски ему подмигнув, Владимир Иванович поделился: – Мой тесть его вешал. – И тут же поинтересовался: – Ну что, мужики, выпивать-то будем? Где коньячок? – А тебе какой – французский? Или армянский? – неожиданно прозвучал из‑за спины сильный, хорошо поставленный голос. – Армянский конечно, французский не уважаю, – ответил Владимир Иванович, выворачиваясь в кресле, чтобы увидеть, кто говорит. В дальнем темном углу за низким столиком сидел, подавшись вперед, пожилой мужчина с породистым лицом и мешками под глазами. Смотрел он недобро. – Будет тебе армянский, – пообещал незнакомец, и в этом обещании слышалась угроза. Мелкий мелко засмеялся, Седой нерешительно поддержал. Печенкин переводил удивленный взгляд с одного на другого и не удержался – засмеялся тоже: открыто, громко, раскатисто. Он долго не мог остановиться, и обитатели сумрачного кабинета уже не рады были, что развеселили званого гостя. – Это генерал… – представил неизвестного Мелкий. – Специально сегодня из Москвы прилетел… Владимир Иванович не расслышал фамилию генерала, но его сейчас интересовало другое, и он спросил: – Какого числа прилетел? – Сегодня, – сухо ответил генерал. Печенкин вздохнул, резко поднялся, стуча голыми пятками по паркету, подошел к генералу и браво представился: – Печенкин. – Печкин, – ответил генерал. – Где-то я уже слышал эту фамилию… – задумчиво проговорил Печенкин и обратился через плечо к Седому: – Нилыч… – Не Нилыч, а Василий Нилович! – истерично закричал вдруг Седой. – Василий Нилович! Печенкин не обиделся, но расстроился. – Да ты чего, Нилыч? – спросил он. – Сам позвонил: «Приходи, выпьем коньячку», человек вот специально прилетел… сегодня… А сам кричишь… – Вы, говорят, кино любите смотреть? – вмешался в перебранку генерал. Владимир Иванович задумчиво склонил голову и ответил: – Смотря какое… – Ну, это тебе понравится, – усмешливо проговорил генерал и нажал на пульт стоящей рядом видеодвойки. Изображение было черно-белым, мутным; чтобы лучше видеть, Печенкин подошел ближе. Там был хрустальный храм, а рядом с ним, у закрытых ворот, стояли трое, они разговаривали – кажется, спорили, – размахивали руками. – А звук? – спросил Владимир Иванович. – Звука нет, – ответил из‑за спины начальник УФСБ. – Илюха! – обрадованно воскликнул Печенкин, узнав среди троих сына. – А рядом кто? Где-то я их видел… Кто они? – Подельники, – мрачно ответил генерал. – Черножопая и узкопленочный, – добавил Мелкий и засмеялся. Илья бросил что-то за ворота храма и побежал, за ним поочередно выскочили еще двое. – Куда это они? – поинтересовался Владимир Иванович. – Не куда, а откуда. Они храм заминировали, – объяснил генерал. – Какой храм? – Тот самый… – ответил генерал. – Хрустальный, – подсказал Седой. – Хрустальный, – повторил генерал. – Зачем? – вяло поинтересовался Печенкин. Генерал пожал плечами: – Следствие выяснит. Экран погас. – Конец фильма, – прокомментировал Седой. Печенкин вздохнул, улыбнулся, поежился, потер ладони и обратился ко всем троим: – Ну что, выпивать-то будем? А то у меня ноги замерзли… – А ты какой размер обуви носишь? – неожиданно поинтересовался генерал. – Сорок третий, а что? Генерал положил на стол папку, а сверху свою руку и, глядя в глаза Печенкину, внимательно и серьезно объяснил: – Здесь все необходимые документы: полетный сертификат и все такое прочее. В срочном порядке вы должны улететь со своим сыном… – Генерал помолчал и прибавил: –…к гребаной матери… – Это вы серьезно или шутите? – искренне недоумевая, спросил Печенкин. – Да куда уж шутить, завтра от этой шутки вся Россия содрогнется, – ответил генерал недовольно. – Повтори, что сказал! – выкрикнул вдруг Владимир Иванович, ухватив генерала за лацканы пиджака и вытягивая к себе. Столик упал, документы рассыпались, телевизор свалился и разделился на пластмассовую коробку и электронную требуху. Генерал уперся руками в плечи Печенкину, пытаясь оторваться, но это ему не удавалось. – Повтори! – яростно потребовал Владимир Иванович. – Завтра… вся… Россия… – прохрипел генерал, почувствовав, видимо, что иначе Печенкин его не отпустит, но Владимир Иванович не отпускал и снова требовал: – Повтори… Налицо было непонимание: Печенкин требовал повторить другое, про мать, а генерал думал, что про Россию. Это не понимали и Седой с Мелким, они вцепились в локти Печенкину, пытаясь разорвать его мертвую хватку, каждый говоря о своем. – Не Нилыч, а Василий Нилович, – напоминал Седой, а Мелкий жаловался: – Телевизор раскокали, гляньте вон… Но Печенкин не желал нечего слышать, кроме одного. – Повтори! – требовал он снова и снова. – Завтра… вся… Россия… – послушно хрипел генерал. Печенкин мог его задушить. – Повтори… – Завтра… – Генералу не хватало воздуха, и тогда Мелкий пришел ему на помощь: |