Онлайн книга «Отец мой шахтер (сборник)»
|
– Кому? – Да тебе же! – воскликнул коротышка и даже топнул от досады ногой, обутой в галошу. – Я не понимаю… – сдался Александр Сергеевич. – Ну «Макаров», пушка, пистолет то есть, нужен тебе? – Зачем? – спросил Макаров, все еще плохо соображая. – Зачем, зачем… – Незнакомец даже развел руками. – Пригодится… Время-то сам знаешь какое. – Он сунул руку в глубокий карман халата, видимо, за пистолетом, и Макаров испуганно отшатнулся. – Нет, нет, что вы! – воскликнул он, попятился, повернулся и заторопился, почти побежал прочь. – Ну и мудак, – сказал ему вслед незнакомец обиженно, но незло. Забежав за угол дома, Александр Сергеевич остановился и обессиленно прижался спиной к стене. Потер, успокаивая, гулко и часто стучавшее сердце, стянул с шеи платок и вытер обильно вспотевший лоб. Оттуда, где он только что стоял, донесся свист – высокий и нервный. Гном насвистывал «Сердце красавицы», и надо признать, что слух у него был неплохой. Макаров растерянно улыбнулся, вытянул шею и выглянул из‑за угла. Продавец пистолета прохаживался поперек улицы, развивая и усложняя мелодию. Сердце Макарова успокоилось. «Нет, я не мудак», – подумал он, вышел из‑за угла и окликнул коротышку: – Эй! Тот остановился, увидел Макарова и побежал к нему, угодливо подавшись вперед и склонив голову набок, как бегают половые из фильмов про наше дореволюционное прошлое. – А за сколько? – осторожно спросил Макаров. Неизвестный громко и облегченно вздохнул и спросил в ответ деловито: – А сколько дашь? – Десять, – сказал, как отрезал, Макаров. – Чего? – не понял гном. – Не рублей, конечно, тысяч… Продавец обрадованно засмеялся: – Тысяч, конечно тысяч, кто же теперь на рубли считает… – Да, да, – закивал Макаров. – Десять тысяч, – проговорил незнакомец мечтательно. – Десять тысяч, – подтвердил Макаров. – Да это не цена, копейки, ты знаешь, сколько он сейчас на черном рынке стоит?! – воскликнул вдруг коротышка, испугавшись, видимо, что продешевил. – У меня больше нет, – объяснил Макаров. – Да я не потому! Это чтоб ты не подумал, что я стою тут, наживаюсь, это я так, по случаю, а десять тысяч тоже хорошие деньги. – Хорошие, – согласился Макаров. – Очень даже хорошие… А… они у тебя с собой? – с робкой надеждой в голосе поинтересовался гном. – С собой. – Покажи! Макаров опустил руку в карман, нащупал там конверт, но остановился. – А ты? – спросил он. Гном сунул руку в карман халата, но тоже задержал ее там, видимо опасаясь обмана. Макаров понял это и начал считать: – Раз… – Два, – продолжил продавец. – Три, – сказали они хором и одновременно вытащили из своих карманов товар и деньги. Макаров ощутил в одной руке холодящую тяжесть настоящего оружия и почувствовал, как из другой его руки незнакомец плавно вытягивает новенькую гладкую купюру. – Спасибо, – сказал Макаров дрогнувшим голосом, понимая, что оружие в его руке – это теперь его оружие. – На здоровье, – прошептал в ответ незнакомец, пряча денежку в карман, и, пятясь от Макарова, пожелал: – Ни пуха ни пера. – К чёрту, – автоматически сказал Макаров и внимательно посмотрел на свой пистолет. Когда он поднял глаза, гнома рядом не было, он будто сквозь землю провалился. 2 Бесшумно, как вор, Макаров открыл дверь ключом, бесшумно вошел в темную прихожую, так же бесшумно дверь затворил… И, сильно вздрогнув, зажмурился от щелчка выключателя и неожиданного света. – Сашенька! Наконец-то! – обрадованно воскликнула Наташа, Наталья Николаевна, жена Макарова. Ее огромные глаза под толстыми, увеличивающими стеклами очков излучали счастье. Она хотела обнять мужа, прижаться к нему, но Макаров попятился, испугавшись, что жена случайно нащупает лежащий в его кармане пистолет. В Наташиных глазах возникло удивление. Она хотела спросить, что случилось, но Александр Сергеевич опередил ее, выставив вперед поднятую руку. – Тише, Осю разбудишь, – прошептал он. (Макаровы назвали сына в честь большого русского поэта, конечно же. Осе исполнилось уже два года, это был тихий, задумчивый ребенок, не сказавший пока ни единого слова. Кроме сына, у Макаровых была дочь Анна, названная, разумеется, в честь большой русской поэтессы. Анне стукнуло шестнадцать, она училась в педучилище и сейчас находилась на практике в маленьком городке на краю области, где преподавала в школе русский язык и литературу.) Не опуская выставленной вперед руки, другой рукой Макаров вытащил из кармана книжный томик и протянул жене. Наташа прижала ладонь ко рту и зажмурилась, но из‑за плотно сжатых век выкатились слезинки. – Наташа… – проговорил Александр Сергеевич дрогнувшим голосом – он любил свою жену. Не решаясь притронуться к книге, глядя на нее как на безусловную ценность, как на святыню, Наташа заговорила, счастливо смеясь: – Ну вот! Кто оказался прав? А вспомни свой пессимизм! «В этой стране поэзия больше никому не нужна… У меня не выйдет больше ни одного сборника…» «Александр Макаров. Избранное», – с благоговением прочла она, бережно взяла книгу обеими руками и прижала к губам. Воспользовавшись моментом, Макаров прошмыгнул в дверь санузла и торопливо закрыл ее за собой на защелку. Это был именно санузел, совмещенный санузел – ванная и туалет, – довольно просторный, и теперь Макаров метался с пистолетом в руках, не зная, куда его спрятать. – А помнишь, что я тебе говорила?! «Они идут!» Нет, они уже пришли! Наши новые Морозовы, Мамонтовы, Третьяковы, Рябушинские! – восторженно говорила Наташа, стоя под дверью санузла и перелистывая страницы сборника. – А он был? – Кто? – отозвался Макаров, смятенно вертя головой. – Фунтов. – Был, был… – Плюхнувшись на колени, Александр Сергеевич сунул пистолет под ванну, и оттуда вдруг вылетела перепуганная черная кошка. Это была Сафо, старая мудрая кошка, которую Макаров называл своей музой, на что Наташа ни капельки не обижалась. – Чёрт! – испуганно вскрикнул Макаров. – Что?! Сашенька! Что с тобой?! – встревожилась за дверью Наташа и, не получив ответа, стала дергать ручку двери. Макаров торопливо открыл, улыбнулся и спросил дружелюбно: – Ну что ты? – Я думала… – упавшим голосом заговорила Наташа и замолчала. |