Книга Реинкарнация, страница 89 – Марина Линник

– Не исключено, что она еще изменит свое решение.

– И тогда мне что, ее казнить? – недовольно буркнул Генрих.

– Нет, зачем? Мне думается, что если бы принцесса была причастна к заговору с намерением очернить вашу жену, то она согласилась бы заменить ее немедленно, боясь упустить свой шанс. А так… Сдается мне, что она невинна, милорд.

– Я тоже в этом уверен, поэтому и пригласил Анну пожить со мной здесь.

– Вы пригласили принцессу пожить в Ричмонде?

– А что тебя так удивляет? – тут же ощетинился король, бросив недовольный взгляд на Чарльза. – Во-первых, это моя сестра, а во-вторых, это ее замок – как ты помнишь, я подарил ей его в обмен на развод, ну и, в-третьих, у меня будет больше шансов уговорить Анну еще раз подумать над моим предложением.

– Вы так хотите взять ее обратно? – осведомился герцог.

– А почему бы и нет? – пожал плечами король. – Мне кажется, я люблю ее. Когда я не вижу Анну долгое время и не говорю с ней, меня посещает тоска, которая тотчас же развеивается, когда я слышу ее голос или вижу эти ее задорные искорки в глазах. Я уже не молод, Чарльз, чего скрывать. Мое тело медленно разрушается. Посмотри на меня: разве таким я был в начале пути? Разве страдал я от ожирения и одышки? Разве тупая боль от разлагающейся раны тревожила меня? Я был силен, как лев, ловок и вынослив. Помнишь наши поединки? А походы? Все в прошлом, увы… Мысли о смерти стали часто посещать меня. Я страшусь ее, ибо за свою жизнь совершил столько проступков, что всего пламени Ада будет мало за мои прегрешения. Моя душа тянется к теплу и чистоте, и Анна – одна из немногих, в чьем обществе я их нахожу. И я чувствую, что она помогает мне побеждать страх смерти, я уверен в этом.

– Тогда, милорд, вы должны убедить принцессу принять ваше предложение.

– Убедить, – усмехнулся король. – Посмотри на меня! Разве я могу убедить женщину? Кому нужна такая старая развалина?

– Ваше Величество, вы преувеличиваете, – попытался переубедить его Чарльз, видя состояние короля. – Вы еще полны сил и энергии. Сложившаяся ситуация утомила вас, поэтому грустные мысли и посещают голову. Надо набраться терпения, и все придет в норму.

– Ты так считаешь? – с сомнением в голосе спросил Генрих.

– Я убежден, милорд, – уверенно подтвердил герцог Саффолк.

– Может, ты и прав: мне нужен отдых. Но об этом после… Что стало известно господину прелату? Слухи подтвердились?

– К несчастью, да, Ваше Величество. Вот отчет секретаря Райтли, который допрашивал Дерехема, а затем и Калпепера. И тот, и другой сознались в содеянном, о чем свидетельствуют вот эти документы, подписанные ими собственноручно. Придворный музыкант причастен к этому делу косвенно, я не вижу явной его вины в прелюбодеянии.

– Допустим, но и оставить его без внимания я не считаю возможным.

– Я понял вас, милорд. Все будет сделано так, как вы сочтете нужным.

– Дай мне показания Калпепера, – приказал король.

Чарльз молча протянул ему пергамент с признаниями в совершении преступления против короля. В этих показаниях Томас отрицал факт прелюбодеяния, утверждая, что во время тайных встреч вел с королевой только диспуты на философские темы. Более того, он утверждал, что очень редко бывал с королевой наедине. Обычно присутствовала фрейлина королевы, леди Рочфорд. Однако ниже он сознавался в том, что флиртовал с Катериной во время их летней поездки и что королева была отнюдь не против подобной игры. «Вот только как далеко зашел этот флирт?» – поморщился король, с омерзением бросив лист на пол.

– Леди Рочфорд, этот бес в юбке, никак не угомонится, – зло пробормотал Генрих сквозь зубы. Затем он спросил у герцога: – Фрейлина королевы уже была допрошена?

– Да, Ваше Величество, – ответил Чарльз, вынимая из папки другой пергамент. – Если хотите, то можете с ними ознакомиться. Единственная сложность в том, что… как бы это сказать… графиня тронулась умом. Несколько дней, проведенных в заточении, так помрачили ее разум, что ее показания нельзя считать достоверными.

– И тем не менее о чем она говорит? – поинтересовался Генрих, с любопытством глядя на лист в руках герцога.

– Сущий бред, – пожал плечами Чарльз. – Впрочем, вы можете сами в этом убедиться.

Он протянул лист королю, и тот с нетерпением пробежался по строчкам глазами.

– Да, ты прав. Бред ненормальной женщины, – вернув его, презрительно произнес Генрих. – Однако некоторые ее слова подтверждают вину Катерины. Она приносила записки от Калпепера и организовывала тайные встречи.

– Да, не отрицает графиня и ночные посещения спальни королевы Калпепером, за которым она лично закрывала дверь. Но, Ваше Величество, можем ли мы обвинять женщину, сошедшую с ума? Закон этого не позволяет.

– Тогда надо принять другой закон, – холодно заметил Генрих, сверкнув глазами. – Ее действия нанесли вред королевской особе, поэтому завтра в Парламенте, где будет слушаться дело об обвинении королевы и ее сообщников, я хочу внести билль, который бы допускал казнь умалишенных.

– Но, Ваше Величество… – попытался урезонить его герцог.

– Графиня Рочфорд нанесла мне оскорбление и должна за него ответить. Что касается остальных участников заговора против меня, а значит и королевства, то их должны казнить с особой жестокостью. Это касается Дерехема и Калпепера. Подготовь приказы, я их подпишу. Герцогиню Норфолк заставить заплатить большие откупные и выпустить.

– А герцога Норфолка? Вот его письмо, где он отрекается от родни и предает себя в руки правосудия, рассчитывая при этом на вашу милость.

– Что ж, учитывая его прошлые заслуги перед короной, я сохраню ему жизнь, но более не желаю видеть его при дворе.

Глаза герцога Саффолка загорелись от услышанной новости. «Архиепископ Кранмер получит сегодня хорошие вести», – усмехнулся про себя герцог, так же как и все протестанты королевства, питавший лютую ненависть к герцогу Норфолку.

– Ваше Величество, осталось решить только один вопрос.

– Какой именно? – сухо спросил Генрих. Он уже начал уставать от подобных разговоров.

– Ее Величество… – негромко проговорил Чарльз, внимательно посмотрев на короля.

Генрих тотчас же весь подобрался. Его лицо окаменело и одновременно залилось краской гнева при одном упоминании об этой женщине. Глаза его горели от ненависти, а губы сжались в тонкую линию. Вся гримаса выражала сильнейшее отвращение к Катерине, которую он не просто любил когда-то, а боготворил.

– Завтра на заседании Парламента ей будет вынесен смертный приговор.

– Но, милорд, архиепископ Кранмер передал мне ее признание. Она искренне раскаивается в преступном деянии, совершенном не с целью оскорбить Ваше Величество, а по недопониманию. Мне кажется, ссылка в какое-нибудь отдаленное аббатство, где оставшееся время, которое отвел ей Господь, она проведет в молитвах и смирении, будет самым лучшим для нее наказанием.