Онлайн книга «Цветы к сентябрю»
— Нужно стараться, — уклончиво ответил Николас. — Тоже верно, — сыщик заискивающе посмотрел ему в глаза. Разговор уже завязался, теперь было самое время задать один, давно мучающий вопрос. — Послушайте, мистер… — Николас. — Да, мм… Мистер Николас. У меня к вам довольно деликатная просьба… — Говорите… — Просто не знаю, сможете ли вы меня понять… — Постараюсь, — Николас усмехнулся. — Речь идёт о вчерашней недопитой бутылке бренди? — Угадали… — детектив густо покраснел. — А если, так сказать, опять сойдёте с дистанции? — Да ни в коем случае… — сыщик даже вспотел. — Я же чуть-чуть… Так сказать, для поднятия духа… Чтоб веселей… А призрака мы все равно поймаем, будьте уверены… — Хотелось бы… — Николас ещё раз усмехнулся, подошёл к бару и приоткрыл дверцу. — Доверяю вам в последний раз… — Оправдаю… — детектив нетерпеливо заёрзал в кресле. — Доверие… оправдаю… — Ладно, — Николас щедро плеснул бренди в стакан. — Сознайтесь, что вас просто мучает похмелье… Он протянул почти полный бокал. — Больше не дам, — строго сказал он. — Ваше дело, как вы будете с этим управляться. Либо сразу залпом, либо растягивайте на вечер. — А вы? — с надеждой спросил сыщик. — Я — пас. Знаете, одно время я специально употреблял спиртное. Каждый день, несколько месяцев кряду. Хотел заглушить душевную боль и почувствовать ощущения регулярно пьющих людей. Я бы не сказал, что они приятны. К тому же, на исходе второго месяца у меня начались алкогольные галлюцинации. Слышались какие-то голоса, виделись какие-то люди… Бр-р! Я уже говорил, что сделал это специально… Чтобы потом почувствовать отвращение к спиртному на всю жизнь… Теперь мне к нему вообще нежелательно прикасаться. И так постоянно что-нибудь кажется. Я нахожусь на грани нервного срыва… — Может, стоит немного расслабиться? — детектив сделал большой глоток и блаженно улыбнулся. — Например, поехать в город, провести ночь в компании каких-нибудь «скромных» девушек? — Нет, — сухо отрезал Николас, — исключено… — Но почему? Я знаю, в последнее время вы ведёте довольно уединённый образ жизни… — Почему? — переспросил Николас и нахмурился. — Да потому что мой сегодняшний образ жизни — это единственное, в чем я остался чист перед Ней. Я не хочу уподобляться другим… Сыщик отхлебнул ещё. Улыбка стала шире. — Значит, храните верность, — в голосе чувствовалось опьянение. — Но ведь неизвестно, когда вашу жену выпустят из клиники? Сколько, по-вашему, она ещё там пробудет? Месяц, полгода, год? — Всю жизнь, — тихо ответил Николас. — Что? Всю жизнь? Ха-ха-ха! И что вы собираетесь сделать? Добровольно запаковать себя в целлофан? Ха-ха-ха! Постричься в монахи? Ха-ха-ха! — Значит так, — Николас посмотрел на него в упор. — Либо вы затыкаетесь, либо я вышвырну вас отсюда вон. Детектив поспешно допил остатки бренди. В комнате вновь воцарилась тишина. 18 августа. Ночью Вопреки своим обещаниям, детектив всё-таки уснул. Часы в гостиной пробили полночь. Николас посмотрел на спящего и брезгливо поморщился. — Почему судьба посылает мне идиотов? Ответа не было. Откровенно говоря, Николас не особо нуждался в помощнике — жизнь распорядилась так, что постоянно приходилось всё делать самому. Многочисленные друзья и компаньоны постепенно исчезали, отсеивались за ненадобностью, в связи с неспособностью оказывать реальную помощь. Николас не расстраивался — мысль о том, что люди несостоятельны в делах и поступках, с каждым днём всё сильнее укоренялась в его сознании. Детектив спал счастливым, пьяным сном, открыв рот и выпустив пару струек белёсой пенистой слюны. Николас ещё раз внимательно окинул его взглядом, достал сигарету и закурил. — Не впервой, — он придвинул стул и уселся рядом со спящим. — Что ж, Дженни, сегодня я снова буду ждать Тебя в одиночестве. Девушка пристально глядела вдаль. Темные карие глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, теперь уже не казались Николасу чрезмерно суровыми. В них появилась мягкость и добродушие, словно она начала его понимать. — Скоро сентябрь, — Николас медленно выдохнул табачный дым. — Природа постарается затаиться, вода в реках и озёрах станет мутной, рыба уйдёт в глубину. Вот так и Ты ушла от меня два года назад. Зачем? Во имя чего? Об этом я Тебя так и не спросил. Он немного помолчал. — Помнишь наши встречи, когда мы только что познакомились? Прогулки тёмными осенними вечерами в заброшенных городских парках? Он откинулся на спинку и положил ногу на ногу. — Ты не находишь, что все в нашей жизни связано с сентябрём? В сентябре мы встретились, в сентябре у тебя — день рождения, даже все эти роковые события начались в преддверии сентября. Забавно, но уже третий год события происходят с хронологической точностью — всё начинается в одно и то же время. Два года подряд они имели плачевный финал. Каким же он будет сейчас? Девушка молчала. Только в её глазах цвета тёмного шоколада появилась едва заметная горечь. Горечь отцветающего дикорастущего миндаля. — Я знаю, — продолжал Николас, — что Ты хочешь многое мне сказать, просто нет возможности. За этим Ты сюда и приходишь. Но для чего… зачем совершать то, что потом надо исправлять? Не проще ли оставить все, как есть? Или Ты заранее это спланировала? Специально ушла в глубину на время… В доме погас свет. Николас даже не пошевелился — внутренне он ожидал подобного. Яркая луна быстро наполнила комнату зыбким серебристым сиянием. Но в этом мерцающем свете взгляд девушки показался Николасу ближе и теплее. — Я знаю, — глухо вымолвил он. — Я виноват перед тобой. Прости, если сможешь… Дверная ручка медленно повернулась. Николас обернулся, по лицу пробежала судорога. Вскочив, он бросился к двери и навалился на неё плечом. — Нет! — гулко выдохнул он. — Нет, не сейчас! Я ещё не готов! Понимаешь? — Ник! — из-за дверей послышался тихий шёпот. — Пожалуйста, впусти… Мне ужасно холодно… — Не-хе-хет! — захрипел Николас, ещё сильнее налегая на дверь. — Уходи! Прошу Тебя, уходи! Я… я сам приеду к Тебе! — Когда? — Николасу показалось, что шёпот раздаётся внутри него. — Завтра! Я приеду завтра! — Обещаешь? — Да, — Николас вытер лоб ладонью. — Обещаю… — Я всегда тебе верила, Ник… Дверная ручка замерла. Николас ещё немного постоял, сжимая её и вслушиваясь в то, что происходит за дверью. Но ничего не услышал, кроме давящей на уши тишины. |