Книга Тридцать один, страница 44 – Роман Смеклоф

— У тебя нет шансов. — проговорила она.

— Еще посмотрим. — не согласился я.

— Конечно. — не стала спорить фея. — Я пойду, отдохну, а ты пока потренируйся.

Не сказав больше ни слова, она подлетела к двери и выпорхнула на палубу.

— Надо попробовать ее суп! — серьезно проговорил Евлампий.

— Ага, главное ведь эффективность. Иди ты к поглотителям! Сам пробуй!

— Я не могу. — грустно сказал он. — Големы не потребляют пищу.

— Оборотни тоже всякую дрянь не жрут!

— Правда? — воскликнул он.

Иногда мне кажется, что он большой юморист и постоянно надо мной издевается. Может правда? Кто разберет этих каменных истуканов. Они же магические, от них всего можно ожидать. Решив не продолжать словесной перепалки, я выкрутился по-другому:

— Давай посмотрим в книге рецептов?

Не дожидаясь его комментариев, я снял с полки темный фолиант и погладил обложку.

— У тебя в бестиарии есть феи? — спросил я книгу.

В ответ зашелестели страницы, пока не открылась необходимая. Заголовок гласил: «Свойства магических реактивов используемых в кулинарных целях.»

Голем с интересом рассматривал открывшиеся страницы, а я прочитал вслух:

Фея — магический полудух известный способностью к трансформации и отличающийся недружелюбными повадками. Лукавы, мстительны, склонны к злым шуткам и похищениям младенцев. В образе человекоподобного существа трением крыльев производят мелодичный звон, сопровождаемый выбросом совокупности пыльцовых зерен золотого, серебряного и других цветов.

Свойства золотой пыльцы открыты более 100 лет назад в результате эксперимента, проведенного учеными Королевского университета исследований. Опыты над золотой пыльцой показали богатое содержание питательных элементов. Веществ, усиляющих вкусовые ощущения за счёт увеличения чувствительности рецепторов языка.

В больших количествах вызывает привыкание, галлюцинации и эффект расслабленности. В пищевых целях запрещен к использованию в большинстве миров. Список прилагается.

Далее в алфавитном порядке перечислялись миры и перечень законов.

Я пропустил ненужную информацию и продолжил чтение.

Свойства серебряной пыли до сих пор не изучены.

Пыль других цветов опасна и не подлежит изучению в соответствии с положением Королевского университета исследований.

— Она травит его своей пыльцой! — вскрикнул я. — Мы должны все рассказать учителю.

— Не знаю… — протянул голем, но я его не слушал.

Выскочив с камбуза, я вместе с книгой рецептов взлетел по мостику и остановился напротив дяди.

— Она травит вас пыльцой! — просипел я, задыхаясь от бега.

Оливье посмотрел на меня, на книгу, по сторонам и, схватив за локоть, потащил вниз.

— Что ты орешь? — прошипел он мне в ухо. — Она могла услышать.

Он завел меня в свою комнату и закрыл дверь на ключ.

Я впервые очутился в его апартаментах, раньше он никогда не пускал меня в святая святых.

Эта комната не только его спальня, но еще и рабочий кабинет, а также склад магических артефактов. Волей случая, но я приблизился к цели.

Я осмотрелся. Где же он прячет символ свободы? Напротив входа стоял огромный стол из черного дерева. На столешнице выстроились в ряд семь медных котлов. В начищенных боках отражались разбросанные по столу бумаги и письменные принадлежности. Громадное, накрытое шкурой, кресло занимало все расстояние между стеной и столом. Над ним висела голова чупакабры. Шкура, скорее всего тоже принадлежала ей.

Проследив мой взгляд, дядя небрежно пояснил:

— Искал великого свина. Его упустил, зато поймал чупакабру. Шикарный мех. Говорят, от ревматизма помогает.

Слева, в стенной нише, расположилась кровать. Довольно скромных размеров по сравнению со столом. Справа всю стену занимало окно, открывающее вид на безбрежные морские просторы. У двери примостился бельевой шкаф и несколько крюков для одежды, и все. Обычная комната. Где же Оливье хранит грандиозную коллекцию артефактов, не в стенном же шкафу. Или совет с отцом ошибаются, и у него их нет?

Я обвел взглядом комнату. За столом скрывалась еще одна дверь. Раньше, я ее не заметил. Она сливалась со стенами, не выделяясь на общем фоне. Только в правом верхнем углу дверного полотна проглядывал выцветший, едва заметный знак. Небрежно нарисованной череп с костями. Вот оно, понял я. Теперь я знаю, куда нужно попасть. Хоть и не представляю, как.

Дядя развалился в кресле, закинув ноги на стол, он задел каблуком один из котлов. Раздался жалобный звон. Оливье шикнул на медные сосуды и звук стих.

— Раззвякались тут. — проворчал он и повернулся ко мне. — Ты думал, я ничего не знаю о феях? — спросил дядя, сверля меня глазами.

— Я не думал. Я испугался! — ответил я.

— Ясно. У тебя всегда так, ни каких мыслей, одни эмоции.

Оливье почесал ногу повыше сапога и, закрутив ус, снова посмотрел на меня.

— Она не ученик. Она хочет так думать. Вбила себе в голову, что способна творить и теперь готовит всякую дрянь. Если бы не пыльца, я бы даже притворяться не смог, что это съедобно.

— Но…

— Да что, но? Что, но? Мне нужна ее пыльца для праздничного торта.

— Но…

— Что, но? — взревел дядя. — Я лошадь? Что ты мне нокаешь?

— Простите.

Я потупился, не выдержав его яростного взгляда.

— Мы плывем на Изумрудный остров. У меня договор с Дарвином! Пришло время его выполнять! Ясно? Ты хочешь что-то узнать?

— Да. Я могу опять стать вашим учеником?

— Сможешь. Если будешь разыгрывать свое участие в соревновании и перестанешь доставать эту бестию. Понял? Она мне нужна.

— Да. — отчаянно закивал я, почувствовав облегчение.

Чего же тут непонятного! Она нужна дяде, чтобы приготовить праздничный торт. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять ее пыльцу?

— Если ты начудишь и испортишь мои отношения с Дарвином!

Дядя привстал с кресла.

— Я приготовлю из тебя Шерханскую колбасу и скормлю ее летучим обезьянам!

Он снова сел на место.

— Можешь идти.

— Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра. — вмешался Евлампий.

— Валите оба! — заорал Оливье.

— Да, учитель. — послушно пробормотал я, и вышел из его покоев.

Не успел я отчитать волшебный булыжник и предупредить, чтобы он помалкивал, как он меня опередил.