Книга Тридцать один, страница 6 – Роман Смеклоф

— Что это? — с омерзением спросил я.

— Страж лилового сердца! — с гордостью выкрикнул дядя. — Кроме меня, и одного старого гоблина в Таньшане, никто не знает рецепт. Этот беззубый старик ненавидит чернокнижников, понимаешь? А Черный Эрлик обожает Стража лилового сердца, крысенеш! Я ведь предлагаю тебе власть над желудками самой могущественной публики тридцати миров! А он не готов!

Долбанув блюдом об стол, мастер Оливье отошел к фальшборту и плюнул в море.

Мне стало стыдно. Я хотел сказать, что он не правильно понял, я думал совсем о другом. О пытках, ритуалах и всякой мерзости. Кулинарные блюда мне на ум совсем не приходили.

— Знаешь, как ловят песчаного драконового тигра? — устало спросил дядя. — На живца. Он люто ненавидит оборотней. Естественные враги, так сказать. А знаешь, как ценится кровяная колбаса из отмоченного мяса драконового тигра? Лишь два семейных охотничьих хозяйства в Вишнустане умеют правильно готовить Шерханскую колбасу.

Что-то мне не понравился его вопрос. В особенности мягкая, вкрадчивая речь и нарочитая любезность, с которой он рассказывал, как приманивают драконового тигра на моих соплеменников.

— Я думал, ты вместе с Эрликом пытками занимаешься! Пиратством и вымогательствами! Я и представить не мог, что ты повар!

— Повар? — дядя посмотрел на меня, словно впервые видел.

Я заслонил лицо руками, пытаясь защититься от его яростного взгляда. В какое-то мгновение мне показалось, что я неправильно выговорил последнее слово, что-то напутал. Вместо повара обозвал его нехорошим словом, и, теперь, он выкинет меня за борт.

— Повар каши варит в трущобной рыгаловке. — холодно проговорил он.

Я осмотрелся. Точно, мы же на корабле. Какой я бестолковый.

— Кок! — радостно проговорил я.

— Кок макароны с тушенкой мешает! — заорал он. — А я готовлю счастье. От моих блюд любой гурман получает столько удовольствия, сколько может вынести его организм!

Я зачем-то кивнул. Дядя в ответ сверкнул глазами.

— Я виртуоз! Художник! Я маэстро!

Я кивнул еще три раза. Чем вызвал новую волну гнева.

— Ты можешь покинуть корабль прямо сейчас. Мы недалеко отплыли, я даже дам тебе спасательный круг.

Я отчаянно замотал головой.

— Я хочу быть вашим учеником, маэстро! — поклонившись, проговорил я.

Я плохо плавал и вообще недолюбливал глубокие водоемы.

Дядя замер на начале фразы с поднятой, в угрожающем жесте, рукой.

— Что-то ты вдруг стал таким вежливым? Поумнел?

— Да, учитель. — не поднимая глаз, сказал я.

После сытного обеда, в отсутствии трансформаций, я обычно делался очень мудрым.

— Хорошо, ученик. — уже спокойно проговорил дядя.

Тем вечером, я впервые попробовал стража пурпурного сердца. Точнее, я первый раз пробовал блюдо сложнее каши и яичницы. Кулинарные изыски я, конечно, видел. Когда их несли на стол директору академии или через витрины ресторанов, но чтобы самому отведать. Такого еще не случалось.

Мое, первое в жизни, приобщение к высокой кулинарии, неожиданно для меня, принесло полнейшее разочарование. Страж походил на обычное мясо, только соленое и горькое. Волокна жесткие, тянучие, резиновые. Я с трудом работал челюстями, подавляя желание выплюнуть стража обратно в блюдо, поближе к его сердцу.

Лицо дяди растянулось в довольной усмешке.

— Мерзость, не правда ли? — продолжая ухмыляться, спросил он.

— И за эту дрянь Эрлик готов выкладывать сумасшедшие деньги? — с трудом выговорил я.

— Пятьдесят золотых. — гордо произнес Оливье.

— Сколько? — выкрикнул я.

Изо рта полетели пережеванные куски мяса, но я не сдержался. Пятьдесят золотых монет — целое состояние. Я бы прожил на них год. Может даже дольше.

— Да это же жуткая гадость! — не выдержал я.

— Конечно. — согласился дядя. — Поэтому, стража не едят без его сердца. Во многих блюдах важны не ингредиенты, а способ приготовления и ритуал поглощения. Стража кушают так. Отрезаешь кусок мяса и жуешь, затем добавляешь часть синего плода.

Мне совсем не хотелось пробовать горькое мясо снова, но я подчинился. Глубоководный томпондрано по-прежнему оставался мерзостью. Я продолжал жевать, стараясь не слишком сильно морщиться.

— Не забудь про плод! — напомнил дядя.

Я отрезал часть сердца и положил в рот. Раздавил зубами так, что брызнул сок. Как только плод смешался с мясом, вкус кардинально изменился. Став неописуемым. В том смысле, что я не знаю, как его описать. Скажу, что я ни разу в жизни не пробовал ничего подобного. Нежное и одновременно терпкое, и острое. Восхитительное… не подобрать слов.

— Ну как? — покровительственно проговорил Оливье.

— Необыкновенно! — восхищенно простонал я.

— То-то же. — мягко ответил дядя. — Я расскажу тебе, как приготовить стража пурпурного сердца и многое другое. Я стар. Мне пора на покой, но я не могу оставить свой пост, не подготовив наследника.

— Пост?

— Именно. В избранных кругах меня называют хранителем вкуса. — он криво усмехнулся.

— Я много раз слышал, как директор академии говорил, что обязательно найдет тебя, и ты станешь жемчужиной его коллекции.

— Я знаю. — с гордостью проговорил мастер Оливье. — Забавный старикан. Но, он не знает, что это я и никогда не выяснит, так что забудь.

Звучало не очень убедительно, но я на всякий случай кивнул.

— Да, учитель.

Дядя откинулся на стуле.

— Малыш, начинаю думать, что ты не такой уж орк, как я думал. Может тебе просто не везло в жизни?

Я попробовал отодвинуть блюдо подальше. Потрясающий вкус стража еще держался во рту, и я не мог сосредоточиться ни на чем другом. Только на удивительном вкусе. Руки не повиновались, продолжая резать куски мяса, плода и пихать мне в рот.

Дядя наслаждался происходящим.

— У стража пурпурного сердца имеется одна особенность. Его можно есть бесконечно, пока не разорвешься от обжорства или, съев блюдо целиком, не умрешь от голода.

— Но ведь Эрлик… — начал я с набитым ртом.

— Есть секрет и Эрлик его знает. — улыбаясь, проговорил Оливье. — Сейчас, узнаешь и ты. Чтобы после наслаждения вкусом стража убрать побочный эффект, нужно выпить молока.

— Обычного? — причмокивая, удивился я.

— Заграничного. — передразнил дядя. — Конечно, обыкновенного. — добавил он, протягивая пузатый кувшин.

Я жадно присосался к сосуду. Молоко потекло по подбородку.

— Какой ты все-таки трусливый. Испугался, что станешь первым оборотнем умершим от обжорства? — улыбнулся мастер Оливье.