Книга Тридцать один, страница 81 – Роман Смеклоф

— Я передаю своему ученику все, что знаю и умею! — провозгласил Оливье. — Поэтому, должен быть уверен, что он достоин такой чести!

— Как я должен это доказывать? — озабоченно спросил я.

— Для этого есть особый ритуал. — сообщил дядя. — Не дергайся, ничего страшного. Положи руки на этот камень и повторяй за мной.

— Это что, объединяющий камень? — спросил Евлампий.

— Точно. — ответил дядя. — Объединяющий. Именно так, он и называется.

— Что он объединяет? — спросил я.

— Ничего. — проговорил голем. — Старинный ритуал. Его используют во время свадебных церемоний.

— Каких? — удивился я.

— На нем приносят клятву верности молодожены.

— Вот-вот. — поддержал Оливье. — Простая формальность.

Я с сомнением посмотрел на гриб. Не хотелось до него дотрагиваться. Не смотря на мертвенно серую поверхность, он казался живым. Не представляю, как жениться, прикасаясь к такому камню.

— Двигайся, ученик, или ты собрался проторчать здесь всю ночь? — дядя продолжал улыбаться, но в его глазах застыло беспокойство.

— Ритуал обязателен? — уточнил я.

— Ты все еще не веришь мне? — обиделся Оливье.

Он завернул ус, сверля меня глазами.

— Я открыт и честен с тобой. — добавил он. — Ты мой ученик. Без ритуала, ты не попадешь в хранилище и не сможешь управлять кораблем.

— Но… — начал я.

— У нас есть обязательства. — продолжил за меня голем.

— Хорошо. — сдался Оливье. — После ритуала, я отдам тебе символ свободы.

Я кивнул и, улыбаясь, двинулся к камню. Голем ободряюще похлопал меня по плечу.

— Мы победили. — прошептал он так, чтобы не слышал дядя.

Я подошел к грибу и положил на него руки.

— Повторяй за мной! — торжественно проговорил Оливье. — Я посвящаю свою жизнь хранению вкуса.

Я повторил.

— Клянусь хранить знания и умения переданные мне учителем. Обогащать их! — продолжил дядя. — Беру в свидетели своего учителя и присутствующих духов, клянусь не раскрывать полученных знаний. Ставлю свою жизнь, свой дух и все, чем являюсь на службу искусству вкуса!

Я повторил. Гриб запульсировал, отвечая на каждое слово и разгораясь малахитовым свечением.

— Странный объединяющий камень. — пробормотал голем.

— Соединяю свою жизнь и дух с духом учителя!

Я почувствовал, что поверхность гриба, под моими руками, потеплела.

— Мы становимся неразделимы! Его жизнь, моя жизнь. Его дух, мой дух! — продолжал Оливье.

Я замялся, прикасаться к грибу стало неприятно. Я чувствовал, как руки проваливаются в его поверхность, ставшую мягкой.

— Повторяй! — приказал дядя.

Я попытался оторваться от камня и не смог. Пальцы не отдирались, хотя я тянул на себя.

— Непредвиденная магическая активность! Высокий всплеск отрицательной энергии! — панически закричал Евлампий.

— Повторяй за мной! — не обращая внимания на голема, велел Оливье.

— Я не хочу! — заорал я.

— Повторяй, ученик.

— Нет.

— Ты не оставляешь мне выбора! — закричал дядя.

— Что вы творите! — завопил голем, начиная трансформироваться.

Я дергался, но руки вросли в поверхность гриба.

Оливье достал черный платок и набросил на голема. По темному материалу побежали россыпи искр. Евлампий дико вскрикнул и перестал двигаться.

— Он мне надоел. — прохрипел дядя и приставил мне к горлу саблю. — Не будешь повторять, отрежу башку. — предупредил он.

Я всхлипнул.

— Мы становимся неразделимы! Его жизнь, моя жизнь. Его дух, мой дух! Неразделимы навсегда! Его дух и тело!

Я повторил.

— Нас разделяет одно слово. Когда учитель позовет агнца, я стану агнцем, а он станет мною.

Я повторил все до последнего слова.

— Видишь! — обрадовался дядя. — Ничего сложного! А ты боялся!

— Что вы сделали? — с трудом выговаривая слова, из-за бившей меня дрожи, спросил я.

— Сущую ерунду. — проговорил Оливье. — Забрал твое тело! Я хранитель вкуса, крысеныш! Я бессмертный дух! Ты уничтожил мою репутацию. Я не смогу готовить даже жалкий суп в моряцком притоне. Ты осквернил мою оболочку и за это, я заберу твою!

— А как же я? Мой дух? — завизжал я.

— Тебя больше не будет! — пожал он плечами. — Ты виноват в том, что я не могу заниматься своим ремеслом. Я говорил тебе, что за все придется платить и ты заплатишь. — он спрятал саблю в ножны и равнодушно посмотрел на меня. — Не расстраивайся, твое тело послужит на благо тридцати миров.

Я снова всхлипнул.

— Да прекрати, хоть сейчас будь мужиком! — брезгливо бросил дядя. — Все изменится к лучшему. Никаких трансформаций и страданий! Будет хорошо. Вот так! Вот и славно! Побудь пока здесь, подумай о жизни, а мне нужно пойти отдохнуть. — он хлопнул меня по плечу. — Завтра ответственный день.

Стащив с голема платок, Оливье запихал его в бездонную сумку и пошел к выходу из хранилища.

Я склонился над грибом, прижавшись лбом к рукам.

Что же делать? Как выкрутиться? Я загнал себя в ловушку из которой нет выхода? Нет, нельзя сдаваться. Я вымотался и напуган, поэтому в голову лезут самые черные мысли.

Разогнувшись, я уперся ногами в основание гриба и потянул. Бесполезно. Руки намертво застряли, в ставшей твердой, поверхности объединяющего камня.

Свадебные ритуалы, да? Он объединил меня с Оливье. Каким-то непостижимым образом, мы стали одним целом.

— Что со мной? — простонал Евлампий.

Я посмотрел на голема. Тот обескуражено вертел каменной башкой.

— Не знаю. — пробормотал я. — Он накрыл тебя черной тряпкой.

— Что с тобой? — закричал Евлампий. — Жутко смердит черной магией!

Я снова склонился над грибом. Точно! Чернее некуда. У меня отнимут тело. А куда денется моя душа?

— Что случилось, когда он накрыл меня саваном поглотителя? — не дождавшись ответа, спросил голем.

— Мы дочитали заклятье и он сказал, что отберет мое тело, а я исчезну. Ему достаточно сказать одно слово, и я умру! А может еще хуже. Он сказал, что я виноват в проклятье Дарвина. Я испортил его репутацию и не достоин жизни!

— Ужас! — воскликнул Евлампий. — Так вот зачем понадобилось завещание. После отравления короля от него отвернутся все клиенты. Ему запрещено готовить! Поэтому он решил стать тобой!

— Мне плевать, почему он решил забрать мое тело! Без разницы! — не выдержав закричал я. — Ты понимаешь, что я исчезну?