Книга Зулали (сборник), страница 46 – Наринэ Абгарян

Лена считала свою тетю прирожденным гуманитарием и санитаром леса. Это помогало ей мириться с графологическими закидонами своей больной на голову родственницы.

Я так подробно рассказываю о Ленкиной тете, чтобы несколько оправдать наши неадекватные действия. В надежде, что они померкнут перед.

Итак, однажды Лене перепали двадцать тысяч долларов, и она решила стать миллионером. А так как она была девушкой не только щедрой, но и компанейской, то позвала в бизнес меня. Условия были заманчивые: у Ленки был капитал, у меня имелись знакомые с помещением, готовые уступить нам его на год, лишь бы мы покрывали аренду. Я подумала и согласилась.

Когда у женщины появляются двадцать тысяч долларов, она немедленно преображается! Она как бы сразу начинает выглядеть в двадцать тысяч раз дороже. И никакие дерматиновые сумки и купленные в секонде юбки с жеваным подолом этому не помеха. Шея сразу превращается в выю, щеки – в ланиты, а груди – в перси.

Поэтому в пятницу Лена ушла с работы обычной среднестатистической кошелкой, а в понедельник вплыла в офис с таким выражением лица и тела, что всем сразу стало ясно – грядет будущий миллионер.

Деньги у Лены образовались с продажи трех соток – половины принадлежащего ей дачного участка. Теперь она была богатой дамой и жаждала приумножать свои капиталы. В геометрической прогрессии.

– У меня есть знакомые, – поведала мне приватным шепотом Лена. – Они закупают товар у этих, – здесь она сделала круглые глаза и приложила палец к губам, – у фээсбэшников.

– Как это у фээсбэшников? – испугалась я.

– А так. Фээсбэшники конфискуют товар и реализуют его по бросовым ценам. Мои знакомые покупают у них джинсы. Большими партиями. Обещали на мои двадцать тысяч тоже взять. От нас требуется всего ничего: открыть ООО и продать эти джинсы, – Лена посчитала в уме, – в три раза дороже. Девятьсот рублей для нормальных брюк ведь не дорого?

– Они что, по триста будут нам их отдавать?

– Да! Нарка, это шанс. Клондайк!

Я не нашлась что ответить.

Ободренная моим молчанием, Лена развила бурную деятельность – купила за пятьсот долларов документы на фирму, обзавелась кассовым аппаратом. Загорелась первым делом познать азы двойной бухгалтерии.

– Лена, – взвыла я, – чтобы позволить себе двойную бухгалтерию, надо сначала продать хотя бы пару джинсов! Тогда одни брюки мы задекларируем, а на доход с продажи вторых откроем счета в швейцарском банке и купим особняк на острове Тенерифе. Для начала один на двоих, потом как-нибудь обменяем с доплатой на два. Когда еще пару брюк продадим. А пока надо помещение до ума доводить и ждать партию джинсов.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – снизошла Лена.

И мы поехали в «Икею» за полками и уютными аксессуарами для будущего нашего магазинчика. На автобусе со станции метро «Беляево». Лена прижимала к груди сумку с деньгами, я – километровый список. Мы, наверное, представляли собой забавное зрелище. Я – высокая, худая, с носом. Лена пониже, плотная, румяная, зато с грудью. И с горящими глазами.

Вот с этими горящими глазами она и предложила мне прикупить к икеевским деревянным полкам краску цвета молодой травы.

– Зачем? – полюбопытствовала я.

– Затем! Во-первых, зеленый – цвет прибыли. Как это откуда взяла? Оттуда! Прочитала в каком-то журнале по фэн-шую. Во-вторых, он возбуждает аппетит.

– Ну и чего в этом хорошего? Жрать будем больше!

– Нарка! Где аппетит, там и желание потратить деньги! Ясно?

Мне было не совсем ясно, к чему клонит Лена, но я решила не противиться.

В итоге мы купили восемь высоких стеллажей, четыре банки краски и множество другой магазинной бижутерии.

Шопинг случился в воскресенье. В понедельник вечером нам доставили покупки.

Во вторник с утра позвонили Ленкины знакомые и сказали, что товар приходит в пятницу. То есть у нас было ровно два дня, чтобы привести помещение в порядок.

– Давай сначала соберем и покрасим стеллажи, – предложила Лена. – Чтобы краска успела высохнуть.

Плотницкие работы обернулись форменной пыткой: сначала мы собрали все восемь стеллажей, а потом сообразили, что надо было не так, а наоборот. Потом мы их красили в три слоя, а далее, надышавшись одуряющими миазмами, наводили в помещении порядок. Если поначалу от запаха краски у нас просто болела голова, то к вечеру пошли галлюцинации. Одной, особенно назойливой, пришлось уступить, уж слишком она настойчиво лезла в глаза. Галлюцинация оказалась молодым человеком Гришей, который принес наш поставленный на учет в налоговой кассовый аппарат. Молодой человек Гриша долго пялился на зеленые стеллажи.

– Нравится? – встала руки в боки Лена.

– Очень! – часто заморгал Гриша, написал нам короткий конспект, как правильно открывать кассу и пробивать зета-отчет, и был таков.

В пятницу, как сейчас помню, в пятнадцать ноль-ноль, прибыли джинсы.

Их было много. Наверное, сто тысяч штук.

Мы и представить себе не могли, что за двадцать тысяч долларов можно столько брюк купить.

– Нарка, – заверещала Лена, – вот он, залог нашего благополучия! Два дня отводим на инвентаризацию, с понедельника начинаем работать!

Инвентаризация обнаружила у «залога нашего благополучия» некоторые неожиданные черты.

Да, это были джинсы. Это были хорошие джинсы. Вполне себе мужские, с молнией. Но при этом трех дичайших расцветок – детской неожиданности, оранжевой морковки и цвета, э-э-э, голубой ели. Такие, знаете, круто-зеленые с переходом в нежный голубовато-серебристый отлив.

Я сразу поняла, что это конец. А Лена не сразу. Лена сначала позвонила своим знакомым – скандалить. Знакомые бодро ответили, что таки да, с этой партией вышла накладка. Но у них все схвачено, имеются наработанные годами оптовые связи.

– Вы понемногу начинайте розничную торговлю, чтобы магазин раскрутить. А мы вам будем оптовиков поставлять. Неделя, максимум две. Все продадим!

Мы с Леной разложили джинсы. Тут оранжевые, там зеленовато-голубенькие. Цвета этой самой неожиданности задвинули на самые дальние полки – чтобы меньше расстраиваться.

Кстати, с рекламой нас очень выручила Ленкина шизофреническая тетка. Она настрочила каллиграфическим почерком три сотни объявлений и густо обклеила ими всю округу.

Бухгалтер нашелся быстро. Приходящий, поэтому всего за двести долларов в месяц.

Мы придумали вывеску: голубым по оранжевому, чтобы без обмана. Но, когда узнали, какая волокита эту вывеску утверждать, махнули рукой и приобрели штендер – подставку.

– Купите к этому штендеру цепь, – посоветовал охранник нашего офисного здания, – а то унесут.

Лена убежала в зоомагазин напротив, вернулась с ошейником. Пристегнула штендер к забору.