Онлайн книга «Космическая одиссея Инессы Журавлевой»
– Радость, что такое? – спросил Дима, наклоняясь ко мне. – Ничего, – ответила я и снова покосилась на Рому. Он почувствовал мой взгляд и обернулся, тут же тепло улыбнувшись. – Инночка, что-то случилось? – встревоженно спросил он, когда я не ответила улыбкой. – А что-то случилось? – спросила я и перевела взгляд на хищницу. Рома посмотрел на нее вслед за мной, девица состроила ему глазки и улыбнулась. – Нравится? – ядовито спросила я. – Да не меньше ста! – прервал меня возмущенный голос папы. Я посмотрела на родителей и Лёлю. Мама стояла, уперев руки в бока, за ее спиной мельтешила бабушка. Вторая бабушка спешила на помощь отцу. – Твоих родственников было не меньше ста, – снова уверенно заявил папа. – Ты всегда был слаб в математике, – усмехнулась мама. – Гостей всего было тридцать, в тридцати сто не умещается. Оказалось, что Лёлик затеяла конкурс, в котором папа должен был ответить на вопросы, ответы на которые мама и написала на бумажке. Лёля растерянно моргала, глядя на моих родителей, входивших в раж. А уж если они входили в раж, соседи за стенкой затихали, чтобы не пропустить ни слова. Я показала Лёльке, чтобы она заканчивала конкурс. Та жарко закивала. – Следующий конкурс, – с радужной улыбкой объявила она, подталкивая папу к его месту. – Дим, – я посмотрела на своего мужа. Ардэн понятливо кивнул и направился к моему отцу, приобнял его за плечи и отвел в сторону. – Нет, а что? – продолжал возмущаться папа. – Один их дядя Гриша с его баяном за десятерых считается! – Дядю Гришу не трогай! – рубанула мама рукой по воздуху. – Дядя этот Гриша… Договорить папа не успел, Дима с хладнокровием профи вывел папу из зала. Мама передернула плечами и вернулась на место. – Мне нужны две пары, – объявила Лёля. Со своих мест поднялись Надька с мужем, вторая пара не находилась. Лёлькин взгляд зацепился за Рому. Она замахала ему. Грейн посмотрел на меня, я мрачно кивнула. Тут же поднялась с места и хищница. Я сегодня точно кого-то убью. Сжав в руке вилку, я наблюдала, как Лёлька раздала отксеренные деньги, перемешала пары и выпроводила Надькиного мужа и хищницу за дверь. Надежда заметно порозовела, стрельнула глазками на Рому и начала прятать совсем фальшивые деньги в неожиданных местах. Под манжеты, под воротник… расстегнула молнию на брюках. Мои глаза расширились, вилка, кажется, немного согнулась. Рома вежливо улыбнулся и застегнул молнию, решительно мотнув головой. Я выдохнула и чуть расслабилась. Ну неужели нельзя любоваться издалека, надо обязательно руками потрогать! Когда «заначка» была спрятана, Лёлька вернула Надькиного мужа и хищницу. Эта зараза продефилировала походкой от бедра к Роме и, дождавшись сигнала к началу, распустила грабли. Ладони с тонкими длинными пальцами заскользили по груди моего мужчины, поднялись на плечи, и она скользнула ему за спину, продолжая ощупывать Грейна. А потом… – Шалава! – вскочила с места бабуля, когда наглая длань шлепнула аттарийца по упругому заду. Рома дернулся в сторону и резко развернулся, перехватывая руку хищницы за запястье. Он отрицательно покачал головой и погрозил ей пальцем. – Больше не буду, – пропела она. – Не удержалась, такая задница аппетитная. Зараза деловито пощупала карманы, и рука ее резко упала вниз, Рома плавным движением ушел в сторону, не дав прикоснуться к сокровенному. У меня из ноздрей пошел пар. Но в этот момент Надька нашла все «заначки» на своем муже, и конкурс закончился. Новый конкурс не успел начаться, заиграла музыка, и гости потянулись двигать телами. Хищница взяла Грейна за руку и потянула за собой. Он вежливо освободился от хватки и кивнул мне в сторону танцующих, я выпендриваться не стала. – Танец жениха и невесты, – услышала я, оглянулась, но Дима все еще где-то пропадал с папой. – Я сойду за жениха? – улыбнулся Рома. – Думаю, как его лучший друг и твой первый муж, я могу его заменить. – Ну попробуй, – подмигнула я, расслабляясь. По залу понеслась старая добрая песня Авраама Руссо «Обручальная». Рома склонил голову, приветствуя меня, я улыбнулась и присела в книксене. Затем вложила пальчики в мужскую ладонь. Вторая рука Ромы легла мне на талию, и мы закружились. Твой сон почти невесом, Ветром унесен На тот край света. И там пусть будет с тобой Только голос мой, Голос мой где-то. Вспышками света Ночь озарим, Выше небес мы взлетим. Я смотрела в глаза Ромы, растворяясь в их бездонной синеве, наполнявшей меня щемящей нежностью. Казалось, пол под ногами исчез и теперь я парю по воздуху, где-то высоко-высоко, где только облака, он и я. Раз – и ты в белом платье. Два – в моих объятьях. Три – гори ночь до зари. На ресницах блестки сна. И отголоски фраз Звучат, нас обручат! Неожиданно лицо Ромы стало близко-близко. Еще мгновение, и наши губы встретятся… Но поцелуя не случилось. Грейн поцеловал меня в щеку и отошел на шаг. Я тяжело сглотнула и ошалело оглянулась. Нам аплодировали. Снова заиграла музыка, и гости начали заполнять свободное пространство. Рома взял меня за руку и потянул к дверям. – Куда? – опомнилась я, когда мы оказались за пределами банкетного зала. – Я тебя похищаю, – полушепотом произнес мой первый муж. Он закрыл мне рот рукой, оглянулся и уволок в неизвестном направлении. Неизвестное направление привело нас к служебному входу в кафе напротив. Рома позвонил, дверь открыл парень в переднике. Хмыкнул и исчез, предоставив нас самим себе. Грейн уверенно провел меня дальше по коридору, открыл дверь справа, и мы оказались в кабинете. – Как это? – удивилась я. – Сердце мое, кто я, по-твоему? – широко улыбнулся Рома. – Я – Грейн! Разведал, вступил в контакт, успешно завершил операцию. – Так ты сюда ходил, пока нас не было, – поняла я. – А эта зараза? – Какая зараза? – удивился мой первый муж. – Та, которая тебя по заднице шлепала, – нахмурилась я. – Я думала, ты с ней… – Инесса Николаевна Грейн-Ардэн, через дефис, ты хоть понимаешь, как меня сейчас оскорбила? – возмутился Рома. Я заискивающе улыбнулась и пробежалась пальчиками по его груди. – Прости? – Не-а, – мотнул головой оскорбленный аттариец. – Я буду мстить. И я оказалась сидящей на столе. Рома сжал мое лицо ладонями и заглянул в глаза. – Съем тебя, – угрожающе сказал он, и в синих глазах действительно полыхнул голод. – Быть рядом и не иметь возможности притронуться – это самая изощренная пытка. |