Онлайн книга «Космическая одиссея Инессы Журавлевой»
– Без базара, Инусь, пользуйся. – Кто это, Рус? – Ты че, телыч, это же Инусик, своя в доску. – Удачного вечера, – поспешила я закончить разговор, и Сима прервала связь, оставив Брэна отчитываться перед подругой. За происходящим в своей каюте, а также утром в каютах командира и первого помощника я следила через Серафиму, разбудившую меня оба раза. Она аж повизгивала от нетерпения и желания насладиться зрелищем. Дружно похихикав, мы угомонились, и я тоже упала досыпать, пока не начались мои розыски по всему кораблю. И быстро находиться я не собиралась. В третий раз Сима разбудила меня счастливым: – Инусь, зацени! – Что там опять? – проворчала я, садясь, но глаза не спешила открыть. – Смотри, говорю! – гаркнула на меня Система. Я открыла один глаз, посмотрела и открыла второй. Мальчики, помытые, побритые, с совершенно невинными глазами входили в мою каюту. А там… Тяжелое свинцовое небо нависло так низко, что даже у меня, зрителя, появилось ощущение тяжести на плечах. Вместо мебели каменная дорога, по которой закручивалась пыль, мчались перекати-поле, и только вдали одинокая женская фигура, бредущая по этой дороге, зябко обхватила себя за плечи. Ветер взметал ее волосы, задирал подол платья, и ощущение тоски и одиночества было таким осязаемым, что я тяжко вздохнула. А потом загремел гром, сверкнула молния, и на землю обрушился ливень. А в густой пелене дождя начали хаотично вспыхивать картинки. – Сима, я хочу устроить им праздник! – В кадре мое лицо с сияющими глазами и счастливой улыбкой. Вот я с энтузиазмом руковожу декорацией номер раз. – Я очень хочу, чтобы им понравилось! Стою у шеста, мечтательно прикрыв глаза. – Мои мальчики достойны того, чтобы для них старались. Выбираю наряд. – Им ведь понравится? Изгибаюсь в танце. Сижу на барной стойке в соблазнительной позе (Симина фантазия, не сидела я на ней, только на прочность проверяла). Смотрю на себя в зеркало, причесывая волосы. – Я так жду их… – Тоже Симина обработка. И финал – декорации с пылающим камином и свечами. Я раскинулась на шкурах и призывно смотрю на двух застывших мужчин. А следом: пьяные морды Ардэна и Грейна, мужской смех и нетрезвые громкие разговоры. – Куда спешить, давайте еще посидим, – заплетающимся языком говорит главный медик. – За Инну? – О-о, – это мои алкаши. – Это святое. – Они снова бухаются на свои места, и пьянка продолжается. В этот момент картинки исчезают, и девушка на дороге оборачивается, глядя на аттарийцев глазами, полными слез. – Инна, – подавшись вперед, позвал Рома. – Охренеть, – мрачно произнес Дима, сжав кулаки. – Вот мы уроды. Она же целый день для нас все это готовила, а мы урегулировать конфликт пошли. Все исчезло, и им предстала нетронутая постель. – Где она? – дернулся Рома. – Сима! Дима развернулся на каблуках и стремительно покинул каюту, явно отправившись на мои поиски. Сима обернулась ко мне, широко улыбаясь: – Как кинишка? – Отпад! – восхитилась я. Из Русиной каюты я слиняла раньше, чем туда заявились мои мальчики. Пока два махровых аттарийца, гонимые совестью и чувством вины, усиленным умницей Симой, рыскали по всем закоулкам, я успела привести себя в порядок, переодеться, позавтракать и снова исчезнуть в неизвестном направлении. Сима упорно искажала сигнал связи между мной и командиром, потому искать меня могли еще долго. Эта зараза, Серафима в смысле, еще и галлюцинации моим мужчинам устраивала. То голос мой им включит, то мой образ покажет, и все так ненавязчиво, словно привиделось, послышалось, и, главное, сама Система тут совершенно ни при чем. Мне же себя деть в это время было некуда. И я болталась по кораблю, как ложка в стакане. Нашла Арнес, которая колдовала над непонятным устройством, оказавшимся передатчиком, ну, если по-нашему, за что тут же получила от меня погонялово – радистка Кэт. Арнес посмаковала данное ей прозвище и приосанилась, попросив так ее и называть. – Я Дмирту и Рому завидовала, что у них прозвища есть, теперь не буду, – разоткровенничалась Арнес. – Дима и Роман, мне нравится. Теперь я Кэт. В ее глазах застыл такой восторг, что я окончательно убедилась: аттарийцы не от мира сего. Их прет от всего, что для них ново и непривычно. То-то Рома, Дима и Руся так легко приняли мое извращение их имен. Даже Ардэн, когда еще нос задирал и играл в заносчивого мерзавца. Никто даже не пытался настоять на привычном им сокращении их имен. – А что, кстати, с главным и первым? – спросила новоиспеченная Кэт, вновь возвращаясь к своему занятию. – Их все утро никто поймать не может. Мечутся по всему кораблю. – Меня ищут, – скромно ответила я и осклабилась: – Накосячили – теперь отрабатывают. Арнес-Кэт обернулась ко мне и понятливо усмехнулась. – Значит, я тебя не видела? – Почему, видела. Только грустную-у-у, жуть какую грустную, – деловито ответила я. – Инусь, атас, – объявилась Сима. – Идут нехристи окаянные. – Ох, даже не верится, что Система может настолько развиваться. – Кэт с нескрываемым восхищением рассматривала Серафиму. – Я еще и не то могу, – гордо заявила Сима. – Наслышана, – хохотнула аттарийка. – Все мечтаю посмотреть, как это выглядит. – Так это со всем нашим удовольствием, – обрадовалась Серафима, и я направилась к дверям. – Вы болтайте, а я пойду, – сказала я и выбралась в коридор. По металлическому трапу кто-то быстро поднимался. Это было подобно надвигающемуся цунами. Так же стремительно и беспощадно. Мама моя… Я юркнула в первое попавшееся ответвление, и цунами пронеслось мимо. Стоять без дела я не стала и пошла гулять дальше, заложив руки за спину, с любопытством вертя головой, словно прислушиваясь к невидимому гиду. Дошла до смутно знакомой двери, и она открылась, впуская меня во владения тайлара Гирреса. – Опачки, – обрадовалась я. – Это я удачно зашла. Тайлар Гиррес, голубчик! – жизнерадостно позвала я, проходя мимо бурляша. Зверюга покосилась на меня и, тоскливо вздохнув, плюхнулась на бронированную попу. Бе-едненький, пожалела я его где-то в глубине души. После прислушалась и направилась туда, где слышалось тихое бормотание. Мой знакомец стоял возле загона с какой-то неведомой тварью и нежно ворковал с ней: – Ну что ты не кушаешь? Не вкусно? Кушать надо, иначе сдохнешь, а мне за тебя, подлюгу такую, отписываться придется. Жри, говорю, зараза. Ну что ты упрямишься, Инесса? И вот тут я поперхнулась, с возмущением разглядывая тварину, названную моим именем. Очередная помесь бульдога с носорогом, абсолютно лысая, с множеством складок и складочек, с длинным крысиным хвостом, увенчанным острым шипом, грустно смотрела на зеленого глазками-бусинами и тяжко вздыхала. |