Книга Киллер с пропеллером на мотороллере, страница 55 – Алексей Тарновицкий

— Угу… отменилась. Спасибо, что напомнили.

Я понимала, что этот седой волчище вызванивал меня все утро и, не дозвонившись, прибежал сюда лично не для того, чтобы плакаться о своей несчастной судьбе. Ему что-то нужно, причем срочно. Значит, и у меня есть шанс выторговать у него Сатека.

— Константин Викентьевич, зачем вы здесь? И как все эти ваши проблемы касаются моего жениха?

Полковник допил чай и отодвинул чашку. Похоже, и он решил, что настало время перейти к делу.

— Прямой вопрос — прямой ответ. Нынешняя проблема твоего жениха прямо и непосредственно связана с моими проблемами… — Новоявленский помолчал, барабаня пальцами по столу. — Видишь ли, Саша, отдел, который я возглавляю, занимается деликатными операциями по устранению нежелательных элементов…

— Вы хотите сказать — убийствами?

Он пожал плечами:

— Называй как угодно, не в словах тут дело. Тебе выпало участвовать в некоторых операциях, которые требовали именно твоего уникального умения. Но, как ты понимаешь, обычно мы действуем куда более простыми методами.

— Гирькой в подворотне? — предположила я.

— В том числе… — невозмутимо ответил Новоявленский. — Пожалуйста, перестань язвить, мы говорим о серьезных вещах. Для нашего с тобой дела важно, что отдел работает не только на территории Союза. Бывают и заграничные командировки.

— Что же вы меня все время таскали по всякому захолустью? — не удержалась я.

Полковник столь же невозмутимо кивнул:

— Всему свое время, Саша… — Он помолчал и продолжил: — Но вернемся к твоему жениху. Вчера после разговора с тобой я нажал на кое-какие рычаги и выяснил, кто дал приказ о его аресте. Это некто Биляк — возглавляющий специальный отдел в чешской госбезопасности. Что выглядит странно, поскольку Биляк вообще не занимается теми вопросами, по которым якобы арестован твой парень. В то же время сам он — я имею в виду Биляка — с некоторых пор находится в сфере моих интересов и, скорее всего, знает об этом. Понимаешь, как всё завязано?

— Нет, — призналась я. — Какое отношение имеет Сатек к вашим проблемам с чешской госбезопасностью?

— В том-то и дело, что никакого, — вздохнул Новоявленский. — Я представляю себе, что события развивались следующим образом. Биляк узнает, что ему грозит опасность от моего отдела, и начинает искать способ воздействовать на меня лично, чтобы эту опасность нейтрализовать или хотя бы отодвинуть. И вот он обнаруживает, что я неизвестно почему принимаю участие в судьбе некоего Сатурнина Крауса: вызываю его в Ленинград, устраиваю ему аспирантуру, не препятствую его женитьбе на советской гражданке… Причина моего интереса Биляка ничуть не волнует — важно, что такой интерес существует и что, арестовав Крауса, да еще и столь издевательски, он наносит удар по моим планам. Его расчет при этом весьма прост: я стану просить за твоего Сатека и буду вынужден отплатить услугой за услугу. Логично?

— Логично.

— В той ситуации еще можно было решить вопрос относительно легко, — с явной досадой проговорил полковник, — но тут на сцену выскочила Саша Романова во всей своей истерической красе и спутала карты.

— Я спутала карты?! Это как же?

Новоявленский сердито хлопнул ладонью по столу.

— Да вот так же! Одно дело, когда этот мошенник Биляк знает, что за моей спиной стоят реальные силы, с которыми ему не справиться, и совсем другое — сейчас, когда будущий расклад неизвестен даже господу богу! Уже сегодня утром было ясно, что он заломит непотребную цену.

Я растерянно молчала. Кто ж мог знать, что всё так обернется? Полковник выжидающе смотрел на меня через стол.

— Вы что, разговаривали с ним? — спросила я.

— С кем, с Биляком? Конечно. Я ж тебе объяснил: твой Сатек у него в заложниках. С кем же теперь вести переговоры, если не с ним? Ну?

— Что «ну»?

— Теперь спроси меня, чего он хочет.

— Кто?

— Кто-кто! Папа римский! — вышел из себя Новоявленский. — Ты какая-то заторможенная… Что ты пила?

— Водку с пивом у ларька… — жалобно ответила я.

Мне и в самом деле было не слишком хорошо. «Ерш» то ли уплыл, то ли сдох, оставив после себя тупую головную боль.

— С ума сойти можно… — протянул полковник. — Дожили. Водку с пивом у ларька… Прими аспирин.

— А чего он хочет, Константин Викентьевич?

— Кто, аспирин? Ничего не хочет. Помогает бесплатно.

— Да нет. Биляк этот — чего он хочет?

Новоявленский вздохнул и снова побарабанил пальцами по столу.

— Биляк хочет меня.

— Вас? Что это значит?

— Он настаивает на моем приезде в Прагу. Говорит, что может предъявить доказательства своей невиновности. Еще вчера это было бы неслыханной наглостью: если у тебя есть доказательства, привези их сюда сам! Но сегодня я уже не могу поставить его на место. Вчера он был слаб, а я силен. А сегодня всё перевернулось… — Полковник наклонился над столом и посмотрел на меня в упор. — И знаешь, Саша, теперь я не могу не поехать. Не из-за твоего жениха, а совсем по другой причине. Этот мерзавец Биляк знает, что у меня на руках улики против него. И если в результате нынешних перемен я ослабну еще больше, он непременно позаботится о том, чтобы меня прикончить. Значит, нужно опередить его прямо сейчас…

«Так вот зачем я ему понадобилась! — подумала я. — Это понятно даже без аспирина, который помогает бесплатно. Но я-то не такая альтруистка. Я помогаю за плату. Баш на баш…»

— Значит, вы хотите, чтобы я поехала с вами туда… — полувопросительно проговорила я.

— Именно, — подтвердил Новоявленский. — Прага — его территория, там у него все преимущества. Вдобавок в нынешней ситуации я не могу полагаться почти ни на кого из своих коллег и подчиненных. А тебя никто не заподозрит — какой спрос с секретарши?

— Сто граммов ливерной колбасы… — вспомнила я.

— Ага, — кивнул он. — Вот и получается, что помочь нам можешь только ты.

— Нам — это кому? — переспросила я для большей уверенности.

— Как это кому? — удивился полковник. — Мне и Сатеку. Что скажешь?

Я сходила за аспирином, вернулась и приняла две таблетки.

— У меня одно условие, Константин Викентьевич…

Он отмахнулся:

— Понятно, понятно… Твой жених выходит на свободу.

— Не выходит, а вылетает, — поправила его я. Его должны посадить на самолет Прага — Ленинград. Я начну действовать не раньше, чем Сатек приземлится в Пулково.

Новоявленский немного подумал и протянул мне руку:

— По рукам!

Мы скрепили договор рукопожатием. Полковник посмотрел на часы и встал.

— Что ж, Александра Родионовна… вынужден распрощаться с вами и с вашей верной секретаршей. Мне сегодня еще нужно успеть выправить заграничный паспорт по крайней мере для одной из вас. Вылетаем завтра вечером. Я позвоню позже…