Книга Экватор, страница 18 – Мигел Соуза Тавареш

— Это служебная миссия за границей, на благо страны. А большинство таких миссий не предполагает работу в посольстве где-нибудь в Риме или Мадриде.

— Да, но и не в ссылке на экваторе!

— Луиш, послушай и хорошенько подумай. Эта должность поднимет твой престиж, даст тебе ощущение выполненного долга. По возвращении она обеспечит тебе всеобщее признание и, черт возьми, это будет вызовом той обыденной монотонности, в которой все мы живем! С другой стороны, Луиш, у тебя ведь кроме друзей, по сути, нет ничего, что могло бы тебя здесь удерживать — ни жены, ни детей, ни родителей, ни невесты, насколько я знаю. Ты не делаешь карьеру, которую было бы жалко оставить, не занимаешь какое-нибудь завидное теплое местечко. Все, что у тебя есть — это твое предприятие, и ты, вне сомнения, подыщешь кого-нибудь, кто будет им управлять в твое отсутствие. А там ты найдешь себе новые хорошие контракты для твоих кораблей.

— Кстати, должен тебе сказать, мне только что поступило довольно необычное предложение от Вериссиму, продать компанию. Этот тип, похоже, догадался, что сейчас для этого наступил самый подходящий момент.

— Что — серьезно, он хочет купить ее? И неплохо платит?

— Больше, чем я когда-нибудь осмелился бы за нее попросить.

— Ну, Луиш, это тебе точно с неба упало. Прямо, знак судьбы. Тогда у тебя готово решение буквально для всего: ты соглашаешься на престижную должность на Сан-Томе. Свое жалование ты сможешь откладывать, так как там его тратить будет не на что. Ты продашь компанию, заключив отличную сделку, и тебе не придется о ней беспокоиться, когда ты будешь в отъезде. А деньги положишь здесь под проценты в Burnay или куда-нибудь еще, чтобы вернуться состоятельным человеком. Кстати, между делом, сама собой распутывается и эта твоя головная боль с моей кузиной Матилдой. Как видишь, все складывается!

— А при чем здесь твоя кузина Матилда?

— Луиш, подумай хорошенько: есть ли хоть какой-нибудь смысл тебе связываться с ней, может, даже сломать всю ее жизнь, стать причиной скандала, из которого, наверняка, никто без потерь не выберется — если ты сейчас рассматриваешь возможность через пару месяцев уехать отсюда? Ты сможешь так с ней поступить?

— Да, но кто сказал, что я думаю об отъезде? Пока это только ты рассматриваешь такую возможность вместо меня!

— Да и ты тоже рассматриваешь эту возможность, иначе ты бы сразу сказал королю «нет».

— Королю нельзя так просто сказать «нет»: это не то же самое, что отказать, например, Вериссиму.

— Понятное дело. Однако же, правда заключается и в том, что, если бы эта мысль казалась тебе полностью неприемлемой, ты не ждал бы столь неделикатно целую неделю, чтобы дать ответ, зная с самого первого момента, что он будет отрицательным.

— Ну что ж, Жуан, тогда тебе остается только посадить меня на корабль и отправить куда подальше, в тропики! Я склоняюсь к мысли, что больше всего в этой истории тебя радует, что ты сможешь убрать меня подальше от Матилды…

— Нет, Луиш, дело не в этом. Я считаю, что ты должен быть подальше от Матилды в любом случае, уедешь ты или останешься. С другой стороны, по совсем другим соображениям и как твой друг, я считаю, что тебе нужно ехать. Только есть одна вещь, которую я должен тебе сказать: я полагаюсь на твою честь и надеюсь, что пока ты не будешь абсолютно уверен в том, что откажешься от предложения короля, ты не будешь завязывать отношений с Матилдой.

— Если ты не против, Жуан, этот вопрос мы решим вдвоем, я и Матилда. А моя честь подсказывает мне, что если завтра или позже я с ней встречусь, еще не приняв решения относительно Сан-Томе, я заранее скажу ей, что происходит.

— Ну что ж, наверное, на сегодня, это самое лучшее, на чем можно было бы остановиться. Пошли присоединимся к остальным, а завтра поговорим более спокойно.

На следующий день Луиш-Бернарду приехал в контору своей Навигационной компании к десяти утра. Он попросил, чтобы ему разыскали и привели Валдемара Ашсенсиу, капитана «Катарины», которая в то время стояла на якоре в Атлантической бухте Мар-да-Палья, напротив Лиссабона. Прежде, чем перейти работать в компанию, капитан плавал между столицей и Сан-Томе.

Потом Луиш-Бернарду попросил свою секретаршу передать все акты и документы главному управляющему, заказал папки с последними отчетами и счетами компании, а также отчеты министерства по делам флота и заморских территорий с годовым перечнем всех грузов, перевозимых в оба конца между Лиссабоном и Сан-Томе, включая также списки пассажиров и их данные. Секретарше, удивившейся тому, что он даже не притронулся к положенным на стол газетам, с чтения которых он традиционно начинал каждое утро, он сказал, чтобы, кроме как по случаю приезда Ашсенсиу, его больше не беспокоили. Вслед за этим Луиш-Бернарду начал писать на листке бумаги имена всех знакомых ему людей, которые имели хоть какое-нибудь отношение к Сан-Томе и Принсипи.

К полудню, будучи выдернутым из глубокого сна, каким моряки обычно спят на суше, к нему явился капитан Ашсенсиу. Уже достаточный опыт общения в этой среде, имевшийся у Луиша-Бернарду к тому времени, научил его тому, что не стоит оценивать качества служащего торгового флота по тому, как он выглядит на суше. Иначе, увидев его сейчас в дверях, он бы уже давно заменил капитана. Чувствуя некоторый дискомфорт от его присутствия, Луиш-Бернарду был краток и после приветствия перешел сразу к делу. Он спросил капитана, что, по его мнению, должен взять с собой человек, вынужденный отправиться в долгую командировку из Лиссабона на Сан-Томе, уточнив только, что этим интересуется его товарищ, рассматривающий перспективу провести на островах некоторое время.

— Всё, — с максимальной естественностью в голосе ответил капитан «Катарины».

— Всё? — Нет, подождите: там нет вообще ничего, даже еды?

— Нет, еда есть, доктор Валенса. Это как раз единственная вещь, которая там в достатке. Есть рыба, хорошая и в изобилии, фрукты — только собирай с деревьев, курятина, свинина, матабала (это что-то вроде картофеля, только вкусом похуже), мука из маниоки. Нет риса и овощей — вот этого нет.

— Ну, а остальное?

— Остального нет ничего.

— Ничего? Ну, например, чего не хватает?

— Так, мы говорим о мужчине, не так ли? — О таком, как сеньор Валенса, который собирается поехать туда жить, ведь так?

— Да, о мужчине.

— Значит, так, сеньор. Для мужчины там нет ничего. Нет чернил, писчей бумаги, лезвий для бритья, нет ни полотенец, ни салфеток, нет посуды и столовых предметов, нет одежды, обуви, нет сбруи для лошадей, нет восковых свечей, нет никакого вина и вообще никакого алкоголя, за исключением жуткого местного самогона, нет фотобумаги, музыкальных инструментов, металлических кастрюль, нет утюгов. Нет ничего, сеньор.

— Табака тоже нет?

— Табак иногда привозят с Азорских островов или из Бенгелы [16] .