Онлайн книга «Повод для служебного романа»
|
– Доброе утро. – Он обнял ее и поцеловал, надеясь тем самым склонить ее вернуться в спальню. Она мягко, но решительно отстранилась и сказала: – Посмотри, что я нашла. Ее глаза азартно блеснули. Она погрузилась в работу, и ничто не могло ее отвлечь. С таким же успехом он мог бы переключать передачи в машине с выключенным двигателем. – Позволь мне одеться и глотнуть кофе, а затем я посмотрю на твои открытия. – Хорошо, только скорее. Нестерпимо хочется поделиться с тобой этой новостью. Через десять минут он вернулся к ней, одетый, взбодренный кофе и почти забывший о своих ранах. Он сел на стул рядом с ней. – Что ты откопала? – Изучала женщин, с которыми общался хоть когда-то Ричард Прентис. – Искала хозяйку косметики в его ванной для гостей? Она кивнула: – Меня всерьез зацепила эта спрятанная в шкафчике косметика. Ведь о личной жизни Прентис ничего рассказывать не хотел. – Понимаю, что ты удивилась. Но как это связано с нашими вчерашними приключениями? – Например, так. Он обнаружил открытый шкафчик в ванной, а после этого я едва не погибла на дне той вентиляционной шахты. Есть и другой вариант. Взгляни сюда. – Она показала на документ на дисплее компьютера. – Эту статью в конце мая напечатали в «Денвер пост». Обрати внимание на фотографию. На снимке их миллиардер, в черном смокинге, стоял рядом со стройной темноволосой красавицей в бордовом платье от-кутюр, почти скрывавшем ее фигуру. – Кто она? – спросил Грахам. – Валентина Феррари. В светской хронике намекали, что она и Прентис после того вечера расстались не сразу. – Хорошо. Но что в этом интересного? – Ее отец – Хорхе Феррари, посол Венесуэлы в Соединенных Штатах, назначенный на эту должность всего несколько месяцев назад. До этого у США с Венесуэлой не было дипломатических отношений. Приезд Феррари, как считается, означает сближение Штатов со страной, которая симпатизирует террористам. В другой статье сказано, что Феррари пообещал усиление в его стране борьбы с пособниками террористов. Грахам похолодел. – Террористов ракета «Хелфаер» вполне могла заинтересовать. – Он внимательно посмотрел на фотографию. Прентис обнимал Валентину, привлекая ее к себе. – Валентина или ее отец могут быть как-то связаны с этой ракетой. Не исключено, что Прентис тоже в этом замешан, а может быть, он и ни при чем. – Она могла искренне им заинтересоваться, а могла использовать лишь для прикрытия каких-то делишек. Или все наши догадки так и останутся догадками. – Я прозондирую, нет ли в ФБР какой-либо информации о Валентине и ее папаше. – Есть какие-то сведения, что Прентис связан с террористами? – Она нахмурилась. – Мне он не показался человеком, который имеет дело с экстремистами. Он ни под чью дудку плясать не станет и, несмотря на пикировку с властями, считает себя патриотом. – Некоторые джихадисты о себе тоже так думают. Что еще ты знаешь о Валентине? Ничего в ее прошлом не говорит об экстремистских взглядах? – Вроде ничего. Ее мать умерла несколько лет назад, и она сама вела хозяйство в доме отца. Подрабатывала манекенщицей и получила ученую степень по политологии в Нью-Йоркском университете. Он кивнул на дисплей: – Распечатай мне эту страницу. Может, ерунда, но надо проверить. – Здесь есть и еще кое-что интересное. – Она пролистала изображение на дисплее и увеличила фрагмент текста. – Лорен Старлинг тоже была на том вечере. Ее имя есть в списке гостей, в самом низу этой статьи. Выходит, Прентис мог быть знаком и с ней. – Мог. Но они могли оба быть на этом вечере и ни разу там не встретиться. – Лорен тоже журналистка. И ей наверняка жутко хотелось пообщаться с миллиардером, который в любую минуту может что-нибудь выкинуть. Как бы равнодушно он к ней ни отнесся. Ну и согласись: пренебречь Лорен смог бы далеко не каждый мужчина. Голубоглазая светловолосая телеведущая везде привлекала восхищенные взгляды, и потому ее исчезновение еще сильнее озадачивало. Не могла она так просто затеряться где-то или слиться с толпой. – Мне и в голову не пришло поискать информацию о знакомых Прентису женщинах. А мысль неплохая. Им может быть известно о нем то, что неизвестно нам. Есть у тебя еще кто-нибудь на примете? – После того как на сцену вышла Валентина, ни о каких других женщинах в связи с ним нигде не говорилось, хотя я еще поищу. – Она свернула статью о званом вечере в посольстве и открыла небольшую заметку из местной газеты. – Хорхе Феррари сегодня приезжает в Колорадо – и даже не в Денвер, а сюда, в Монтроз. – Что здесь делать послу Венесуэлы? – В их городке не было ни развитой промышленности, ни университета, ни органов власти. – В газете сказано о его «деловом» визите. Думаю, какая-то местная компания торгует с Венесуэлой. Грахам нахмурился: – А его дочь приезжает вместе с ним? – В газете ничего об этом не говорится. Я распечатала тебе и эту заметку. – Она протянула ему пачку бумаг, а затем отодвинула стул. – Пожалуй, надо мне поехать в аэропорт и задать послу несколько вопросов. – Плохая идея. Пока мы не узнаем, кто на тебя нападал и почему, тебе лучше оставаться здесь. – Его заботила прежде всего ее безопасность. – Буду осторожной. – Она взяла свою сумку и перекинула ремешок через плечо. – Мне сегодня должны дать новую машину в аренду. В городе куплю новый телефон и буду во всеоружии. Он тоже поднялся: – Эмма, не делай глупостей. Мы по-прежнему твоих похитителей не знаем. Тебе все еще угрожает опасность. Она, как и часто до этого, упрямо сжала губы. – Они хотели нагнать на меня страху. Кто бы это вчера ни был. Чтобы я сидела здесь тише мыши. Но меня не запугаешь. Дудки! – Эмма, пожалуйста. – Он хотел убедить ее, но скрывал раздражение. – Я не смогу работать, если буду о тебе тревожиться. Делай что хочешь, но только после того, как мы раскроем это дело и ты будешь вне опасности. – И долго мне здесь мариноваться? Пока вы там не решите, что мне ничего не угрожает? – Но я не могу позволить тебе рисковать жизнью. – Он тоже повысил голос. – Все равно ты меня не остановишь. – Она шагнула к двери. – Эмма, подожди! – Нет, Грахам. Не подожду. И ты не вправе этого требовать. – Она вышла, хлопнув дверью. Он посмотрел ей вслед. Его подмывало броситься за ней и вернуть, но он понимал, что разозлит ее сильнее. Может, он и не вправе был ее задерживать у себя дома, в безопасности. Но ведь они любят друг друга? Разве это не имеет значения? Неужели она настолько независима, что не принимает в расчет его чувств к ней? И независимость важнее ее чувств к нему? |