Книга Повод для служебного романа, страница 35 – Синди Майерс

У Грахама екнуло сердце.

– Он в своем репертуаре. Хочет выйти сухим из воды. Сколько бы мы улик против него ни нашли, он как-нибудь да выкрутится.

– Дескать, он такой богатый простофиля, которого все вокруг норовят подставить.

– Он хочет, чтобы мы в это поверили. До сих пор ему удавалось водить людей за нос. – Грахам достал ключи от машины. – Поехали, узнаем, что нам расскажет Валентина.

В комнате для допросов в отделении полиции Монтроза господствовал серый цвет: серые стены, пол, раскладные стулья и столы. На потолке смонтирована пара микрофонов и камер. Ничто не должно было отвлекать от дела.

Дверь открылась, и два полицейских ввели Валентину Феррари. В мешковатом оранжевом комбинезоне и серебристых наручниках, она выглядела не очень эффектно, однако никто бы не стал отрицать ее красоты. Она вскинула подбородок и смерила Грахама презрительным взглядом темных глаз.

За ней вошел статный светловолосый мужчина в сером костюме.

– Я Эстебан Гарсия, – представился он. – Адвокат мисс Феррари.

Грахам жестом предложил им сесть у стола. Он и Майкл сели напротив.

– Моей клиентке нечего вам сказать, – заявил Гарсия.

– Никто не запрещал вашей клиентке говорить и самой. – Грахам повернулся к Валентине. Без яркого макияжа и защитной униформы она выглядела моложе, лет на двадцать с небольшим. – Мисс Феррари, насколько близко вы знакомы с Ричардом Прентисом?

– Он друг моего отца.

– У меня есть фотография, где вы стоите вместе, на званом обеде в консульстве Венесуэлы в Денвере.

Она взглянула на ксерокопию фотографии из газеты, которую Грахам вытащил из папки.

– Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, – сказал ей адвокат.

– Не важно, – сказала она. – На этот обед его пригласил мой отец. Ко мне Прентис не имеет никакого отношения.

– На фотографии вы выглядите добрыми друзьями, – сказал Грахам.

Она скривила губы, силясь высокомерно улыбнуться:

– Мужчины всегда стараются со мной подружиться. Ну и что?

Грахам положил копию фотографии на стол между ними и откинулся на спинку стула:

– Давайте поговорим о ракете, которую вы вчера везли на заднем сиденье вашей машины.

– Она мне не принадлежит.

– Тогда почему вы помогали ее перевезти?

Она пожала плечами.

– Не говорите больше ничего, – призвал ее к осторожности адвокат.

Грахам взглянул на ее красивое, гордое лицо и внезапно вспомнил Эмму, которая порой смотрела на него так же вызывающе. Благодаря ассоциации у него возникла идея.

– А вы всегда позволяете таким мужчинам указывать, что вам делать? – спросил он Валентину.

– Я никому не позволяю указывать, что мне делать. – Она говорила отрывисто, словно отдавая распоряжения. – Я сама принимаю все решения.

– Так это вы решили купить ракету? Или оказывали кому-то услугу? – Грахам надеялся поймать ее на слове. Она могла проговориться, для кого и с какой целью приобреталась ракета.

– Я не оказываю услуг!

– Хорошо. Значит, вы купили ракету и наняли Бобби Пейса, чтобы доставить ее для вас в Колорадо. А затем его застрелили.

– Я заявляю протест! Такого рода вопросы недопустимы. – Адвокат посмотрел не на Грахама, а на свою клиентку, которая не удостоила его взглядом.

– Позвольте леди ответить, – вмешался Грахам.

Она плотно сжала губы, предпочитая промолчать.

– Мы обнаружили на деталях самолета отпечатки ваших пальцев. А после баллистической экспертизы мы получили подтверждение, что пуля убийцы выпущена из вашего пистолета.

– Мужчины такие глупые, – бросила она.

– Бобби Пейс был глупым? Вы поэтому его застрелили?

Гарсия поднялся:

– Допрос окончен.

Грахам подождал ответа Валентины, но она встала и вышла из комнаты вслед за адвокатом. Телефон Грахама пискнул, и он ответил:

– Эллисон слушает.

– Баллистическая экспертиза показала, что Бобби Пейса застрелили из пистолета Валентины Феррари, – доложил Симон.

– Значит, есть ответ еще на один вопрос, – заключил Грахам, сообщив новость Майклу. – Но мы все еще не знаем, что она делала с ракетой и зачем.

– В чем и проблема, – сказал Майкл. – Не люблю что-то говорить, пока допрос не закончен, но нас у входа ждет пресса. Хотят, чтобы мы сделали заявление.

Увидев столпившихся у порога телевизионщиков и репортеров, Грахам подавил ощущение дежавю. Он поискал глазами высокую рыжеволосую красавицу с пленительными формами и расстроился, не найдя ее. Конечно, Эмма и без этой пресс-конференции знала о происшествии с Валентиной Феррари достаточно. Однако он надеялся увидеть ее здесь хотя бы потому, что она всегда старалась раньше других репортеров узнать последние новости.

– Почему вы задержали Валентину Феррари? – кинулся в бой репортер местной газеты.

Не успел Грахам ответить, как другой репортер выкрикнул:

– Сенатор Мэтьюсон утверждает, что арест дочери посла – это еще один пример неподобающих действий бригады рейнджеров!

– У нас есть основания подозревать мисс Феррари в убийстве Бобби Пейса.

– Вы предъявили ей официальное обвинение? – спросила журналистка из местной ежедневной газеты.

– Пока никаких обвинений не предъявлено.

Грахам увидел сенатора Мэтьюсона, сопровождаемого окружным прокурором и еще одним мужчиной в темном костюме. Они вышли из отделения полиции. Мэтьюсон остановился рядом с ним и заявил:

– Мисс Феррари сегодня днем улетит к себе на родину. Все это – просто недоразумение.

– Убийство – больше чем недоразумение, – заметил Грахам.

Сенатор прожег его взглядом:

– Венесуэла – союзник Соединенных Штатов. И мы сделаем все возможное, чтобы защитить и укрепить нашу дружбу.

Посыпались новые вопросы, репортеры перебивали друг друга. Не обращая на них внимания, Грахам спросил Мэтьюсона:

– А как насчет Ричарда Прентиса? Это не он им помог?

Грахам не знал, радоваться или встревожиться из-за покрасневшей при упоминании миллиардера шеи Мэтьюсона. Сенатор сказал:

– Мистер Прентис состоит в дружеских отношениях с семейством Феррари. И выступал от их имени. – Он повернулся к репортерам: – Это все, что у нас есть на сегодня. Спасибо, что пришли.

Он собрался уходить, а вместе с ним и мужчина в темном костюме. Грахам протянул ему руку:

– Кто вы?

– Эд Стрикер. Государственный департамент. – Мужчина не пожал протянутую Грахамом руку.