Онлайн книга «Серые пустоши жизни»
|
– Ты! Возьми-ка топор и выруби для своего папочки кол потолще. А потом я заберу тебя с собой и продам в Дом Удовольствий, благо морда у тебя симпатичная. Молодой крестьянин забился, вытаращил глаза от ужаса и обделался. Аральф, держащий его, поморщился и с отвращением отвернулся. – Не-ет!!! – раздался откуда-то из чащи дикий девчоночий вопль и с дерева невдалеке соскочило нечто со всклокоченными, непонятного цвета волосами, одетое в страшно грязную мешковину, и кинулось к Йаарху, упав перед ним на колени и взвыв дурным голосом. Хранитель едва удержал удар, вовремя поняв, что перед ним девчонка, едва ли шестнадцатилетняя, некрасивая и очень грязная. Остальные стояли вокруг, обнажив мечи и приготовившись к бою. – Отбой! – скомандовал Йаарх. – Всего лишь девка. Сорам поклонился ему, но меча не спрятал: – Прости, старший брат. Но мало ли кто еще может там прятаться. Хранитель безразлично пожал плечами и снова повернулся к юной крестьянке, которая, увидев, что на нее обратили внимание, тут же взвыла: – Благородный алур! Пощадите моих отца и брата! Умоляю вас! – Проси капитана, – брезгливо бросил Йаарх. – Их судьбу решает он. Она обернулась к Свирольту и запричитала: – Благородный алур! Пощадите!.. Страж границы с отвращением отодвинулся от нее и процедил сквозь зубы: – Проси Владыку принять тебя в уплату за их жизнь. Если он согласится, я, так и быть, оставлю их в живых. Он ответил крестьянке только, чтобы не слышать ее пронзительных воплей, и был уверен, что Серый Убийца вышвырнет ее вон – кому нужна такая рабыня? Девчонка, видимо, думала так же, но все же, хоть и с гримасой отчаяния на лице, повернулась к Йаарху и выдавила из себя: – Благородный алур! Я, свободная девушка Торха из деревни Манатир, умоляю вас взять меня в рабыни, чтобы выкупить своей свободой жизнь отца и брата… Затем с горьким, безнадежным плачем уронила голову на колени, ожидая презрительного отказа. «А девчонка здорово рискует», – хмыкнул Меч. «Почему? Ей-то что, вернется к себе домой, и все…» «Когда в деревне узнают, – а узнают обязательно, – что ее не приняли в рабыни и ее родственники погибли, ее ожидает точно такая же смерть». «Почему?!» – взбеленился Йаарх. «Если бы она не предложила себя в уплату, ничего бы ей не было. Она сама выбрала, прекрасно зная, чем это чревато. Тебе-то до нее что за дело?» – удивился Совмещающий Разности. «Я – человек! – с яростью отрезал Хранитель. – И мне не за что обрекать это несчастное существо на смерть, тем более – на столь жуткую. Почему меня в этом проклятом мире все время вынуждают что-то делать против воли?!» «Да вышвырни ты эту девку, и едем», – с недоумением буркнул Меч, не понимая, почему его подопечный опять злится. «А ты не подумал, – устало спросил его Йаарх, – кем я после этого буду себя чувствовать? Последней тварью?» «У тебя просто избыток совести, парень! Поступай как знаешь», – раздраженно бросил Совмещающий Разности и умолк. Торха стояла на коленях, вся дрожа и предчувствуя, что вскоре безразличные чужие руки поднимут ее, и в ее тело войдет кол, когда услышала полный ярости голос: – Я принимаю тебя! Встань! Девушка с недоумением поднялась. Душа ее запела – какое счастье! Такой важный и красивый алур согласился взять ее, простую крестьянку, в свои личные рабыни? Отец с братом спасены! Несмелая улыбка начала пробиваться на грязном лице Торхи. Все остальные, включая и двух крестьян, с недоумением смотрели на перекошенное яростью лицо Владыки. Свирольт с брезгливостью отшвырнул крестьянина, который тут же рухнул на колени и принялся отбивать поклоны. Капитан ничего не понимал. Почему господин Йаарх согласился принять эту грязную уродину, неужели пожалел? Тогда почему он так разъярен, что с ним сейчас и заговаривать-то опасно? Он осторожно отошел в сторону и стал там, стараясь быть как можно незаметнее. Аральф тоже отшвырнул своего крестьянина и, зажимая нос, побежал к ручью. Йаарх постепенно успокаивался. Почему-то на Архре на него все время валилась ответственность за других, которой он вовсе не хотел. Хранитель глубоко подышал, привычным уже действием сдвинул Предел и создал очередной медальон, бросив его девчонке со словами: – Надень и не снимай никогда! Она тут же выполнила приказ, продолжая с собачьей преданностью, раздражавшей Хранителя, смотреть на него. Йаарх подошел к крестьянке ближе и содрогнулся – от девчонки воняло, она, похоже, не мылась несколько лет. Он брезгливо поморщился и приказал: – Вон там ручей, иди помойся. И, обернувшись к кровным сестрам, спросил: – Девочки, извините, но может у вас найдется какая-нибудь одежонка для этого существа? Неудобно как-то везти ее в столицу в дерюге. Рыженькая Икенах улыбнулась. – Конечно найдется, старший брат, – и тут же куда-то исчезла, появившись через короткое время со штанами, рубахой и сапогами. Он обернулся и увидел, что крестьянка с перекошенным от ужаса лицом не сдвинулась с места – Ну, что ты стоишь? – раздраженно спросил Хранитель. – Я же сказал тебе – иди мыться! – Не губи, господин мой! – взвыла она, вновь рухнув на колени. – Ведь мыться грех! Нам святой отец говорил! Небо покарает!.. – Мыться – грех? – переспросил Йаарх в полном опупении. Тут нервы бедного землянина не выдержали, и он сел прямо на траву, заливаясь истерическим смехом. Отсмеявшись, махнул рукой: – Да черт с тобой, не мойся. Возьми вон у рыжей одежду и переоденься. Икенах, презрительно фыркнув, бросила вещи возле колен грязнули и ушла к подругам. – Это все мне?.. – потрясенно подняла на Хранителя голубые глаза крестьянка. – Да. Быстро переодевайся, нам некогда. Девушка закивала и начала поспешно срывать с себя вонючие тряпки. Йаарх повернулся к хралам. – Братья, пожалуйста, попросите кого-то из своих вьючных волгхоров нести ее. Воины коротко поклонились. Вскоре все вновь сидели на своих животных, готовясь продолжить путь. Йаарх оглянулся на новую рабыню – ее посадили на серого с подпалинами большого волгхора, девушка изо всех сил вцепилась в седельные рукояти и нервно дрожала, с ужасом поглядывая на огромного волка под собой. Хранитель хмыкнул про себя и хотел уже было скомандовать отъезд, но уловил краем уха шепот молодого крестьянина: – Я ж те говорил, бать, что и белобрысая сучонка на чой-то сгодится! А ты: свиньям скормим, свиньям скормим… Йаарх медленно повернул голову к нему и рявкнул: |