Книга Как на вулкане, страница 20 – Джанис Мейнард

— Конечно нет! Мы были бы ужасной парой.

— Мне так не показалось прошлой ночью… и сегодня утром, когда ты выкрикивала мое имя.

К ее лицу прилила кровь.

— Это обычная сексуальная совместимость, случайный всплеск гормонов. У меня на личном фронте сейчас затишье, поэтому я согласилась быть с тобой.

— И надолго это затишье? — парировал он.

— Не твое дело!

— Угу.

Похоже, Сэм научился читать ее мысли. Неужели он догадался, как ждала она шанса быть с ним рядом? Если он это поймет, она умрет от унижения…

Аннелиз посмотрела на огонь, чтобы не встречаться взглядом с Сэмом:

— Мне убрать посуду?

Сэм встал, собирая тарелки:

— Не двигайся. Сейчас принесу десерт.

Когда Сэм вышел из комнаты, она опустила голову на руки, но несколько мгновений спустя резко выпрямилась — он вернулся с двумя вазочками с ванильным мороженым, украшенным клубникой.

Увидев ее изумление, он усмехнулся:

— Каждое лето бабушка делает много мороженого. — Он украсил каждую порцию завитком взбитых сливок. — Приятного аппетита!

Аннелиз неохотно взяла десертную ложку.

В конце концов, Сэм предложил ей просто мороженое! В этом нет никакого сексуального подтекста. Так отчего у нее вспотели ладони, а сердце учащенно забилось?

Клубника пробудила воспоминания о долгих жарких летних днях и счастливом времени — раннем детстве Аннелиз в «Вольф-Маунтин». Тогда она была слишком мала, чтобы понять, какие страхи терзают отца…

Словно прочтя ее мысли, Сэм постучал ложкой по краю своей вазочки:

— Очнись, Аннелиз. О чем ты думаешь?

Она слизнула каплю растаявшего мороженого с верхней губы:

— Я вспоминала детство. Какое оно было яркое и свободное.

— Я завидовал вам, живущим в «Вольф-Маунтин». Ты не помнишь… Тебе было только пять или шесть лет, когда это произошло. Твои братья и я пошли купаться нагишом в ручье. Тебя оставили на страже. Но ты уснула, и твои отец, дядя и мой отец нашли нас. Они отругали нас за то, что мы втянули тебя в свою авантюру.

— Мой отец всегда опекал меня и сейчас опекает.

— Это значит, мы с тобой рискуем?

Она нахмурилась:

— Мне не пять лет! И я не живу в доме отца. Теперь я самостоятельный человек.

— То есть твои братья за тобой не присматривают?

Она даже пожалела, что не может ответить отрицательно. Нет смысла лгать. Сэм отлично знает ее семью.

— Мы поддерживаем иллюзию, будто я живу, как мне хочется. Да, они за мной присматривают. Они знают обо мне почти все.

— И все же ты говорила, будто хочешь иметь собственный дом на горе.

Она усмехнулась:

— Неужели это так странно?

— Как должен выглядеть твой дом?

— Если честно, я не знаю. Ну, у меня смутное представление об остекленной веранде с плетеной мебелью, где я буду сидеть и смотреть на дождь… Что касается самого дома, то конкретного стиля нет. Мне хотелось лишь, чтобы в нем было мирно и уютно. Мне нужно место, где я могла бы ото всех спрятаться.

— А этот твой дом рассчитан на детей?

Аннелиз насторожилась:

— Может быть, несколько игрушек для племянников и племянниц. Возможно, двухъярусная кровать…

— То есть ты не планируешь однажды стать матерью?

— Нет! — категорично ответила она и отодвинула вазочку с десертом в сторону, хотя съела меньше половины. — А твой дом будет рассчитан на детей?

Сэм пожал плечами:

— Сюда я буду приезжать только на выходные и праздники. Я собираюсь построить большой дом недалеко от Шарлоттсвилла. Последние пару лет я подыскиваю земельный участок.

— Понятно. — Еда осела свинцовой тяжестью в желудке Аннелиз. Наступила гнетущая тишина. Она изо всех сил пыталась сменить тему: — Я уже заказала много вещей. Если погода наладится, их привезут в понедельник днем. Я буду красить одну комнату за другой.

— Для этой работы можно нанять людей, — сказал он, слегка нахмурившись. — Бабушка платит тебе за дизайн, а не за покраску стен.

— У меня высокие требования, — призналась Аннелиз. — И я помешана на контроле качества. Я работаю по принципу: хочешь, чтобы все было идеально, сделай сам.

— Тогда закажи новую лестницу, — проворчал он. — Я не стану оплачивать вызов скорой помощи.

Внезапно оба вспомнили о недавней ссоре.

Аннелиз напряглась.

— Если ты не хочешь, чтобы я помогла тебе с посудой, — заявила она, — тогда пойду почитаю хорошую книгу и буду готовиться ко сну.

Сэм потянулся через стол и схватил ее за запястье:

— Нет!

— Что? — Она затрепетала от такой мужланской выходки.

Сэм встал, заставляя Аннелиз тоже подняться.

— У меня есть планы на вечер, — мягко сказал он, чувственно глядя на нее. — Или ты со мной сотрудничаешь, или мне придется тебя убеждать.

— Боже, до чего же ты высокомерный осел!

Они стояли так близко друг к другу, что она разглядела крошечный шрам на его правой скуле. Тело Сэма излучало тепло и такой привлекательный запах.

— А ты чрезмерно строптива, — произнес он, глядя на ее разомкнутые губы. — Одному Богу известно, почему я хочу тебя.

— Да, непонятно…

Он обернул прядь ее волос вокруг пальца:

— Как, по-твоему, почему?

— Тебе скучно?

— Ничуть.

— Тебе понравилось, что я бросила тебе вызов?

— То есть?

— Я не знаю, — пожала она плечами, отошла от Сэма и встала напротив камина. — Возможно, ты подсознательно хочешь доказать, как неотразим?

— Бывало, женщины меня отвергали, Аннелиз. Поверь мне.

— Чего же ты от меня хочешь?

— Ты обещала быть со мной эти выходные, — произнес Сэм. — Пока не растает снег. Давай объявим перемирие. Насладимся сегодняшним и завтрашним днем. А в понедельник утром ты решишь, уезжать мне отсюда или нет. Без тебя.

— Конечно ты уедешь! Зачем тебе оставаться? Ты только будешь крутиться у меня под ногами!

Сэм пошел в ее сторону — Аннелиз стала пятиться в нишу у камина. Сэм выключил свет — в комнате воцарился полумрак, свет исходил только от пламени камина и свечи.

— Перемирие означает одно — ты должна притвориться, как и я.

Она уперлась спиной в стену:

— Из меня плохая актриса.

Сэм улыбнулся, сверкнув белыми зубами: