Онлайн книга «Шахта»
|
Открыл программу быстрого обмена сообщениями. Абонент thingswillchange2015 отправил электронное письмо и был онлайн. Эмиль прочитал, потом с минуту смотрел на экран, откусил кусочек кекса и ответил: «Принять заказ не могу. Слишком мало времени». «Ситуация критическая, – ответил thingswillchange2015, – поэтому мы вынуждены предложить исключительные условия. Половина суммы уже перечислена на Ваш счет, кроме того, мы готовы заплатить столько же в качестве так называемого бонуса, если работа будет выполнена до утра». Эмиль открыл новое окно и зашел на свой счет в швейцарском банке. Деньги уже были на счету. Он подумал. Вместе с бонусами речь шла о приличной сумме. Сколько ему еще было нужно? Ясно, что это помогло бы. Если он собирался отойти от дел и жить в этом городе, ему нужен каждый фунт, каждый евро, каждая йена. Да и работа сама по себе давала жизни содержание и помогала не терять форму. Работа позволяла не сойти с ума, она провела его сквозь все эти годы одиночества, раскладывала мысли по полочкам и поддерживала, когда все остальное оказывалось бессильным. Работа спасла его тогда и спасала всегда. «Отвечу через минуту», – написал он. 11 Два евро. Я сообразил это, пока чистил зубы, так что чуть не проткнул щеткой щеку. Сполоснул рот, вытерся и подумал минуту. Сообщение. На него ответят либо сразу, либо только утром. Под свою ответственность. Набрал короткий текст. Ответ пришел сразу: «Приедешь сейчас или позже?» 12 Среди тех, кто никогда не убивал других людей, существует ряд предрассудков о том, насколько просто или сложно убивать. Одни утверждают, что никогда и ни за что не смогут, другие – что это так же легко, как дышать – вдох и выдох. Многие уверены, что если вопрос встанет об уничтожении исключительно противной человеческой натуре и обществу персоне, детоубийце, диктаторе, то сомневаться не будут ни секунды. Удивительно, но многие уверены, что будут уважать человеческое начало даже в насильнике и убийце собственной дочери. Правда же в том, что никогда не знаешь заранее и собственное отношение к вопросу можно прояснить, лишь когда настанет тот самый момент. Эмиль хорошо знал, что напомнило ему его первый раз: этот город, его сын, то, что ему пришлось оставить это все тридцать лет назад, и то, что он опять брался за заказ. 13 Такси ждало у подъезда. Дал водителю адрес: улица Харьютори, 4. По мере того как мы приближались к центру, снегопад становился все гуще. Посмотрел на мосту Кулосаари в сторону, где должен был быть город, но вместо его очертаний увидел только горячечный отблеск. Дом четыре на Харьютори представлял собой солидное каменное здание постройки 1930-х годов. В левом крыле располагался зал одной религиозной общины, далее тайский массажный салон. До самой известной точки наркоторговцев в Хельсинки – площади Сиппитори – было рукой подать. Снежная ночь была похожа на глубокий сон – мягкий и влекущий. Высадив меня, такси газануло обратно. Я нашел железную решетку ворот к подъезду и от неожиданности вздрогнул, увидев за ней женщину, скрытую полутьмой. – А ты быстро, – сказала она. Она не открыла прохода в воротах, а только приблизила к прутьям лицо. – Сдается мне, что ты просто наугад назвал пароль. – Не наугад, – ответил я. – Все на поверхности. – В твою пользу говорит то, что это была первая твоя версия и сразу же – в точку. Возможно, отец имел в виду журналиста вроде тебя. – Может, нам будет проще разговаривать по одну сторону ворот? Женщина повернула замок, я толкнул дверь. Она шагнула назад, я увидел ее полностью: чуть моложе меня, прямые длинные волосы на пробор, чуть великовата и плечиста для женщины. Не в смысле мужиковата, наоборот – сильная молодая женщина. Средиземноморский нос – длинный и крепкий, голубые глаза, источавшие уверенность. Теперь стала ясна суть голоса, уже слышанного по телефону. Дочь Кари Лехтинена Маарит принадлежала к тому же здравомыслящему типу людей, что и ее покойный отец. – Ты на самом деле пишешь об отце? Давай-ка, начистоту. – О «Финн Майнинг» и Суомалахти, – ответил я. – То бишь все ты наврал. – Только самую малость. – Договоримся, что больше не будешь ухудшать ситуацию своими нелепыми объяснениями. Маарит прошла в глубь подъезда. Лифт был ровесником дома и настолько крохотный, что я оказался с ней лицом к лицу. Мы были примерно одного роста. – Почитала парочку твоих статей. Я подождал немного – вдруг захотела бы продолжить, но нет. Лифт поскрипывал, она молчала. – Экзамен сдан? – спросил я. Быстрый взгляд. Проницательные глаза, широкий рот, тонкие губы. – Вот и посмотрим. Кабина встала. Я отодвинул дверь-гармошку, придержал ее для Маарит. Ее волосы пахли цветочным шампунем. Чердак был типичным для старых домов: холодным, влажным и забитым ненужным хламом давно ушедших десятилетий. Он был разделен на несколько десятков похожих на курятники клеток. Общей неряшливости добавляли косо висящие замки, часть из которых была сломана и оставлена в скособоченном состоянии. На полу валялись пустые упаковки от шприцев, пластиковые стаканчики, ватные тампоны, кое-где виднелась засохшая кровь. В конце узкого коридора показался очередной навесной замок. Маарит открыла его. Освещение было не ахти какое. Она отступила в сторону: множество коробок разного размера – из-под бананов, ботинок – в основном картонные. – Это все осталось от отца. Мне как-то не довелось еще ничего здесь складировать. Я вошел в клетку, вытащил одну из коробок на середину, сорвал клейкую ленту и заглянул внутрь: бумаги, тетради, компакт-диски. Коробок было много. – Скажи, а ты помнишь, что упаковывала в них? – Я не упаковывала. Отец принес их сюда. Обернулся и посмотрел на Маарит. – Сам? – Своими собственными руками. Не такой уж он был и пьяница. – Извини, я не это имел в виду. Подумал о сказанном Похьянхеймо: стол Лехтинена был прибран, вещи лежали по ранжиру. Но если Лехтинен сам упаковал свои бумаги незадолго, то он мог знать, что находится в опасности и что в его записях есть нечто ценное. Может быть. Я вытащил другую коробку и положил ее рядом с первой. Внутри было все, в общем, такое же, но не совсем. Просмотрел тетрадки из первой коробки, перелистал распечатки, газеты, заложенные на определенных страницах. Почти сразу нашел для всех материалов общий знаменатель: прививки и их противники. Во второй были материалы по городскому планированию и геодезии. Третья – исполнение наказаний, вынесенные приговоры по серьезным преступлениям. Похьянхеймо был прав: в работе Лехтинен проявлял граничащую с навязчивой идеей основательность. Продолжил разбирать, пока не обнаружил нужное: «Горное дело. “Финн Майнинг”. Суомалахти». Множество записных книжек, пара килограммов распечатанных документов, компакт-диски и флешка. |