Онлайн книга «Шахта»
|
– Где точно это случилось? Расскажите подробно по порядку, насколько это возможно. – Я просверлил дыру во льду. Маннинен начал брать пробы воды. Вдруг послышался звук мотосаней, потом еще и еще раз. Я слышал его и раньше, но не мог идентифицировать. Маннинен начал упаковывать рюкзак, мы – собирать остальное, там, лопата, коловорот. Вдруг – выстрел. Маннинен упал. Мы побежали. – И вы никого не видели? – Нет. – Ни до выстрела, ни после? – Нет. – И в лесу не было никого другого, кроме вас, Маарит, биолога Маннинена и упомянутых мотосаней? – Да нет же. – А пробы? – Остались там в красном рюкзаке. Халонен посмотрел на меня своими серо-зелеными глазами донжуана. – Может, слышали еще выстрелы? – Еще? Да нет, всего один. Маннинен погиб. – Вы в шоке? – Конечно. Не могу спать после этого. – Понятное дело. Халонен вернулся к содержимому папки и начал переворачивать листки один за другим: раз, два, три, четыре… На десятом он откинулся на спинку. Поза была все такой же энергичной, но теперь я был чуть дальше и он видел меня целиком. – Хорошо. Предположим, вы убежали с места. Вы и Маарит. Скажите, вы держались вместе до того момента, как прибыла патрульная машина? – Да. – И никто из вас не остался у ручья, никто из вас не вернулся? – Нет и нет. – Вы уверены, что Маарит даст такие же показания? – Разумеется. А что, она рассказала что-то другое? – Нет. Мы помолчали, затем он спросил: – Насколько хорошо вы с ней знакомы? – Не особенно. – Знаете ли Сантту Лейкола? – Тот Лейкола, что… – …забрался на крышу здания парламента. Вы знаете его? – Вообще никоим образом. Какое отношение он имеет к этому делу? Халонен не ответил. Он выдержал паузу. – Вернемся к событиям того вечера. Заметили ли вы, что за вами была слежка? – Я только что рассказал, что слышал звук мотора саней. Рассказал, что Маннинена кто-то застрелил. Да. За нами следили. – Следили от Хельсинки? – Насчет этого не знаю. – А потом, когда вы бежали? – Я думал о том, что они следуют за нами. – Кто? Во мне поднялось раздражение. – Те, что на санях, – ответил я с расстановкой. – Один человек или их было несколько. Он или они. Был уверен, что за нами идут. – То есть вы не в курсе того, что тех людей на мотосанях замочили? Посмотрел на него. – Никто ничего такого мне не рассказывал. – Ну это по моей просьбе. Наступила тишина. Красный глаз диктофона неотрывно смотрел на меня, а с другой стороны стола на меня смотрел «мистер Финляндия» во плоти. – Ага, теперь я начинаю понимать, отчего меня держат здесь и раз за разом спрашивают об одном и том же, – сказал я. – Ждут, что я собьюсь и, к вящему своему удивлению, выдам сам себя, мол, да-да, кто-то замочил кучу народу в лесу, но вы не верьте – то был не я. Так вот, могу вам помочь – то был не я. Халонен еще раз взглянул на меня и закрыл папку. – Хочу попросить об услуге. – Что еще? Надо сознаться? Он никак не отреагировал на мой всплеск. – Давайте постараемся уберечь газетчиков от всей этой истории. Буду признателен, если вы никому ни о чем не расскажете. До времени. Халонен посмотрел на меня, протянул правую руку, взял диктофон и выключил красный глаз. – Как я сказал, какое-то время вы должны держать все увиденное при себе. И еще одно, но не менее важное: сообщите мне сразу же, как только вспомните или услышите еще что-нибудь, относящееся к событиям на шахте. Сразу же. Мне. Как журналист вы должны понимать смысл этих слов. 25 Он видел, как сын шагнул из полицейского участка в морозное утро, как повернул лицо к небу, осмотрелся и пошел по улице. Сын смотрел по сторонам и не видел его – между ними было около двухсот метров. На таком расстоянии если и можно что-нибудь различить, то только то, что действительно ищешь. Сын двигался по главной улице. Эмиль нажал на кнопку «старт», и двигатель очнулся. Он арендовал джип по бельгийскому паспорту в аэропорту Рованиеми, оплатил кредиткой. Шаги его сына были как у усталого старика. Аптека, книжный, продуктовый, киоск… Сын даже не обращал на них внимания. Только около маленькой двухэтажной гостинички он замедлил шаг. Эмиль понял, что ищет Янне. Он и сам проголодался. Припарковав машину в паре десятков метров от входа, взял черную сумку с заднего сиденья и вышел. Красные палочки градусника над входом показывали –18, но было безветренно и мороз не кусался. Он увидел сына сидящим в зале за столиком у окна. В этом заведении и завтракали, и обедали, и ужинали, а еще здесь был ночной клуб. Ковролин, плакаты с рекламой алкоголя, стулья из темного массива. Такие раньше были повсюду. Сын ковырялся в телефоне. Так сегодня поступают все люди моложе Эмиля: перемещаются с точки «А» в точку «Б», будто живые мертвецы, считывая инструкции к применению с маленьких устройств. Сын оторвал взгляд от дисплея, только когда Эмиль взял стул и поставил на него черную сумку. Затем обошел стол с другой стороны и сел напротив своего сына. Янне следил за ним и даже не взглянул в сторону сумки. – Утро доброе, – поздоровался Эмиль, когда они сидели напротив друг друга. – Пора завтракать. Ты уже заказал? – Доброе. Да. – Что заказал? Сын смотрел на него. – Завтрак. Тут на выбор всего каша, яйца, хлеб, колбаса и сыр. Еще кофе наливают. Эмиль поймал взглядом официантку. Она подошла, приняла заказ и ушла. Вероятно, на кухню, готовить им завтрак. Она был тут и за официантку, и за повара, и за портье, и за дворника, и за вышибалу, и за того парня. Других посетителей не было. Эмиль подумал, что это не так уж и плохо, все же людям свойственно по-разному реагировать на одни и те же вещи, но всех роднит одна черта: когда вскрывается правда, всех начинает будоражить. Один больше, другой меньше, заранее не знаешь. Янне выглядел уставшим, а может и не выглядел – кто знает. Они смотрели друг на друга. – Значит, human resources. Эмиль молчал. – Коротко и о многом, так ведь? – Нам обоим следует позавтракать, – ответил Эмиль. – Слишком низкий сахар крови приводит к ошибочным выводам. |