Онлайн книга «КВАZИ»
|
– Не отставай! – приказал я Ольге и побежал между танками. Она и не отставала. Несколько секунд, пока мы бежали, а восставшие со всех сторон меняли направление и двигались к нам. Но когда я обернулся в следующий раз, уже преодолев половину расстояния до автострады, Ольга уже бежала в противоположную сторону. К музею. – Ольга! – крикнул я. – Стой! Назад! Ольга! Было уже поздно. Восставшие уже были за спиной, между мной и женой. Их там было десятка два. И с боков тоже прибывали новые. Большая часть – медленные, но некоторые такие же подвижные, как обезглавленный мной однорукий. Ольга обернулась только в дверях музея. Посмотрела на меня. Приподняла руку – то ли прощаясь, то ли извиняясь. И захлопнула тяжёлую дверь. К ней почти никто не шёл. Так, ковыляла пара калек. Наверное, настоящий герой в этой ситуации должен был прорваться к музею. Подумаешь – десяток-другой восставших. Прорваться… Постучаться… Поговорить с женщиной, только что признавшейся, что она тебя предала… Впереди, отрезая меня от дороги, были только двое восставших. Одному я вонзил в голову ледоруб. Окончательно убить это его не могло, но он закрутился на месте, схватился за рукоять, пытаясь вырвать оружие, будто занозу. А второго я просто обогнул. Не было времени махать тесаком, сзади приближались. В решетчатой ограде была рваная дыра: кто-то протаранил забор на автомобиле, выезжая с территории музея. Я выбежал на дорогу, обернулся. Почти все восставшие следовали за мной. Кто медленно, а кто и быстро. По крайней мере я уведу их от Ольги. Способны ли они запомнить, что в музее осталась и другая добыча? Надеюсь, что нет. Плохо то, что я уже не забуду то, что услышал. Встречу капитан Маркин назначил в кафе-мороженом. Странное место для приватного разговора госбезопасника и полицейского, но может быть, в этом и был смысл? Уже стемнело, и кафе было заполнено. В основном молодыми парочками, шепчущимися о своём, глупом и прекрасном. Попадались и люди постарше, но это в основном были замотанные мамы с детьми или воскресные папы с отпрысками. Мы сели на открытой площадке, выполненной в модном ретростиле конца двадцатого века – разнокалиберные зонтики с логотипами американских напитков, бармен, одетый как «браток», с фальшивой золотой цепью и в малиновом пиджаке. Официантки тоже были одеты чуть более вольно, чем ожидаешь увидеть в таком кафе, – слишком короткие юбки и вызывающе цветные колготки. Впрочем, можно считать, что это южное приморское кафе, там всё ярко. По телеэкранам беззвучно шли какие-то шоу тех времён, мелькали лица старых забытых ведущих и певцов. Негромко играла музыка – тоже какая-то старая песня: Не прячь музыку, она опиум, Для никого, только для нас. Давай вечером умрём весело, Поиграем в декаданс. Убей меня, убей себя, ты не изменишь ничего, У этой сказки нет конца, ты не изменишь ничего… Была какая-то ирония в том, насколько современно звучала эта древняя песня. Неспешно поедая ложечкой ванильное мороженое, я рассказал капитану Маркину о встрече с Викторией – и отдал листок бумаги. Маркин покивал. Своё мороженое он ел сосредоточенно, будто выполняя задачу большой государственной важности. Сложно, наверное, им в наши дни – бойцам невидимого фронта. Агентуру среди кваzи не заведёшь, приходится работать дистанционно. Видимо, из-за тёплой погоды Маркин был в светлом льняном костюме. Без пиджака при его работе не походишь – пистолет-то надо прятать. – Я всё понимаю, Денис, – сказал Маркин и облизал ложечку. – Все мы понятны. Даже Виктория. – Но? – спросил я. – Но! – без улыбки подтвердил Маркин. – Но я не могу понять, почему ты её послушался и ничего не сообщил Бедренцу. – Она на этом настаивала, – сказал я. – Почему? – спросил Маркин. Взгляд у него был очень серьёзным. – Я не люблю кваzи. – Знаю. Потому и говорю с тобой начистоту. Кваzи ты не любишь, имеешь на то все основания. Но товарищеские отношения для тебя очень важны. Ты не мог просто так утаить от напарника информацию. – Михаил мне не товарищ. – Напарник. Это даже несколько больше. Я подумал, выскребая ложечкой липкую сладость со дна вазочки. – У меня появились на это основания. Личные. – На нашей работе нет ничего личного, – сказал Маркин. – Но я не на вашей работе, – заметил я. – Верно. Однако я хотел позвать тебя в свою команду. Я позволил себе иронически посмотреть на Маркина. – Пусть тебя не смущает, что мы в одном звании, – сказал Маркин. – Это формальность. – Буду в вашей команде – вернёмся к разговору, – ответил я. – Хорошо, – легко согласился Маркин. – Что тебе рассказал Бедренец? Я пожал плечами. – Про вирус рассказал? Валять дурака я не стал. – Да. У кваzи есть экстремисты, которые хотят уничтожить людей… взрослых людей. Детей воспитать в представлении, что кваzи – высшая форма существования. Переформатировать человеческую цивилизацию под свой вкус. – Под свой вкус, – усмехнулся Маркин. – Да. Он не соврал. – Муж Виктории участвовал в создании этого вируса. Полагаю, он был очень близок к успеху. В лаборатории приюта Виктория работала с вирусом… или проверяла его. Как-то так. Ещё Михаил сказал, что люди… что мы тоже разрабатываем аналогичное оружие. На лице Маркина не дрогнул ни один мускул. – Михаил сказал, что хочет остановить экстремистов-кваzи. Но он боится обращаться к нашим властям напрямую, чтобы люди в панике не нанесли удар по кваzи. – Ты ему веришь? – спросил Маркин. – Не знаю, – ответил я, помедлив. – Хотел бы верить. Но он немного непредсказуем. Даже для кваzи. – Все мы непредсказуемы, – сказал Маркин. – Хорошо, Денис. Не стану тебя пытать. Попытаемся взять Викторию? – Она вроде как сдаётся, – осторожно заметил я. Маркин усмехнулся. – Все мы сдаёмся… рано или поздно. Он достал телефон и, не глядя ни на бумажку, ни на часы, ни на экран телефона набрал номер. Я покосился на свои часы – было ровно девять вечера. – Виктория, я готов вас выслушать, – сказал Маркин через секунду. Помолчал, потом произнёс: – Разумеется. Да. |