Онлайн книга «Тэмуджин. Книга 2»
|
За крайними юртами в низине стояла огромная толпа. В середине посиживали старики. Отдав коней хонгиратским юношам, вслед за Дэй Сэсэном и Цотан они прошли вперед. Люди, увидев их, расступались, давая дорогу, с любопытством разглядывали со всех сторон. Тэмуджин замечал, что смотрят больше всех на него; от ближней толпы молодых парней он уловил тонким слухом: – Это тот парень, что стрелял в позапрошлом году… – Разве его не убили? – Отца убили, а не его. – А разве это он? – Ты что, не узнаешь с похмелья?.. «Помнят меня еще…» – улыбнулся про себя Тэмуджин. Проходя дальше, издали он заметил: в кругу, ниже горящего костра на расстеленных шкурах высились огромные кучи вареного мяса. Рядами стояли большие туесы и деревянные кувшины. – Ну и наварили они, – шепнул ему в ухо Джамуха, дыша вином. – В одной куче не меньше пяти лошадей будет… Их провели на северную сторону костра. Дэй Сэсэн и Хара Хадан сели рядышком, по обе стороны сели ближние сваты и после них долго рассаживался народ. Садились тремя кругами: во внутреннем кругу сели старики, в двух внешних – народ. Тэмуджин, сидя рядом с Хара Хаданом, видел, как в нескольких местах вспыхнули короткие драки за места – сородичи невесты спорили, кто выше по чести в роду. Наконец, когда все утихомирились, Дэй Сэсэн взял большую лошадиную голову, отваренную целиком и с поклоном подал Хара Хадану. Тот с поклоном принял, положил перед собой. Старший сын Дэй Сэсэна Алчи, с которым Тэмуджин сдружился еще два года назад, вдруг откуда-то появившись, с улыбкой поднес ему лошадиную лопатку, обложенную передними ребрами и позвонками. Бэлгутэю поднесли верхнюю кость передней ноги, Джамухе – другую часть, Мэнлигу досталась грудинка, сыну его – берцовая кость задней ноги. Хара Хадан отрезал ножом треугольный кусочек кожи, оставленный на лбу лошадиного черепа, и бросил назад через голову – и пиршество началось. Трое стариков выбрали из разных куч куски мяса, побросали на восемь сторон и после этого с десяток юношей стали разносить в плетеных корзинах мясо по рядам. Они проходили мимо сидящих и каждому совали в руки куски, длинные лошадиные ребра с жирным мясом, позвонки и другие кости. Тэмуджин, голодный с утра, видя, что вокруг все заняты дележом мяса и на него уже не смотрят, вынул нож и отрезал кусок от своей доли, стал есть. «Скорее бы все кончилось, – мимолетно подумал он, хотя знал, что впереди еще много дел, – скорее бы увидеть Бортэ… какая же она стала?..» Люди дружно поедали мясо; молодые по-волчьи рвали зубами, с силой отдирая от костей, а те, кто постарше, отрезали ножами – набивали рты и жевали, довольно оглядываясь друг на друга. Над рядами стоял неясный гул, тут и там раздавались смешки и выкрики. Юноши непрерывно таскали мясо, опорожняя корзины. Кучи у костра понемногу уменьшались. Через некоторое время из рядов полетели в разные стороны обглоданные кости. Дэй Сэсэн, увидев, распорядился: – Люди насытились, пора подавать вино. Юноши понесли по рядам кувшины и туесы. Долго распивали вино. Остатки мяса на шкурах уносили за круг, часть раздавали толпе ребятишек, карауливших свою долю у крайних юрт, часть уносили в курень. Тэмуджин, борясь со скукой и усталостью, толкал локтем Джамуху – тот кивал головой, засыпая. Из рядов уже слышались веселые возгласы, счастливый смех. – Ну, мясом накормили, вином напоили, а теперь покажите борьбу! – вставая, крикнул белобородый старик из внутреннего круга. – Борьбу!! – заревели в рядах. – Покажите борьбу! – Посмотрим, какая сторона сильнее… – Кто от наших выйдет? – У них-то борцов нет. – Наверно, где-нибудь прячут… хитрые. – Пусть сам жених выйдет… Тэмуджин оглянулся на Бэлгутэя, тот быстро встал с места, стал снимать с себя одежду. Сын Мэнлига помогал ему. Раздевшись до пояса, Бэлгутэй вышел в круг, поклонился на две стороны. Подвыпившие хонгираты насмешливо оглядывали его. – Получше борца не нашлось у них, что ли? – Они насмехаются над нами… Против Бэлгутэя вышел младший брат Бортэ, девятилетний Хи. Тэмуджин боялся, что выставят парней постарше – он знал, что у них есть сильные борцы. Увидев Хи, он сразу успокоился и вспомнил, как утром Дэй Сэсэн прислушивался к их разговору. «Узнал, кто будет от нас и велел назначить равного, – решил он. – Значит, он честно поступил». Хи, такой же плотный, как и Бэлгутэй, разделся по пояс, с улыбкой похлопал себя по бедрам, поворачиваясь в разные стороны. Хонгираты криками подбадривали его. Резко повернувшись, он убрал с лица улыбку и пошел на Бэлгутэя. Сошлись на середине. Толпа выжидающе притихла. Низко пригнувшись, борцы медленно закружились, глядя друг другу в глаза, зорко следя за каждым движением соперника. Бэлгутэй, подражая тому, как раньше боролся дядя Бури Бухэ, опустил одно плечо вниз – чтобы удобнее было бросаться в ноги. Глядя на него можно было подумать, что он и собирается это сделать – он неотрывно смотрел на правую ногу противника. Но сделал он совсем другое: ринувшись вперед и в сторону, дернул его за правую руку на себя и вмиг оказался у него за спиной, крепко схватил за туловище. Толпа взревела: это было их поражение. Бэлгутэй легко приподнял Хи в воздух, подержал и осторожно поставил на ноги. Снова взревела толпа, на этот раз одобрительно. Бэлгутэй, широко улыбаясь, примирительно обнял противника, тот смущенно улыбнулся в ответ и они разошлись. «Хасар, будь он на его месте, так не оставил бы, – подумал Тэмуджин, не зная, хвалить Бэлгутэя или ругать, – бросил бы как ягненка об землю…» Он снова с благодарностью подумал о Дэй Сэсэне: «Равного выставил, не стал пользоваться тем, что у нас нет настоящего борца, а то люди потом семьдесят лет пересказывали бы о нашем поражении на моей свадьбе». Сразу после борьбы хозяева со сватами поехали в айл Дэй Сэсэна. С ними поехала часть стариков. Народ остался допивать вино. В айле во внешнем очаге горел огонь. На высоких закопченных камнях стоял большой чугунный котел с наполненной водой. На северной стороне очага сидело трое древних стариков. Двое молодых мужчин притащили годовалого барана. Тэмуджин знал, что это для него: он должен был зарезать и угостить духов предков невесты, чтобы они отпустили ее без препятствий. Вместо духов были сидевшие у очага старики. Тэмуджин, стоя на южной стороне очага, принял из рук одного из мужчин трепыхавшегося барашка и держал его на весу, пока Дэй Сэсэн молился духам предков, брызгая архи в небо и в очаг. Дождавшись, когда тот закончил, он понес барашка по кругу. По ходу солнца трижды обошел очаг и стариков, и уложил животное на землю. Толпа сородичей невесты уселась вокруг. Тэмуджин вынул нож, быстро надрезал кожу на животе и сунул руку вовнутрь. Он боялся, что баран умрет не сразу: уж слишком сильно он дергался. «Наверно, живучий…» – думал он, ища рукой большую жилу. |