Онлайн книга «Не бойся быть моей»
|
Антониос знал, что Линдсей пишет докторскую по математике: уезжая, она сказала, что ей нужно разрешить несколько дел в Нью-Йорке. Он полагал, что она будет отсутствовать пару дней, ведь, по ее словам, исследование можно было проводить в любом месте, и в Нью-Йорке ей было оставаться вовсе не обязательно. Но, видимо, и это оказалось ложью. Линдсей побледнела и поднесла руку ко рту. – Вечеринка? Антониос, прошу, нет, я не смогу. Ярость закипела в нем. – Что я такого тебе сделал? – тихо проговорил он, едва сдерживая гнев. – Что ты так со мной поступаешь? Неужели моя семья совсем ничего для тебя не значит? Мы приняли тебя с распростертыми объятиями. Антониос отвернулся, чтобы не показывать ей своих эмоций. Он ведь сказал, что его не волнуют ее чувства, так что не стоит проявлять слабость. Собравшись с духом, он вновь заговорил бесцветным голосом: – Моя мать любила тебя, как родную дочь. И вот так ты собираешься ей отплатить? Слезы заблестели в глазах Линдсей, и она так отчаянно покачала головой, что Антониосу на миг стало вновь ее жаль. Но он вовремя одернул себя. – Нет, конечно нет, – произнесла она, положив ладонь на горло, – я была очень благодарна твоей маме за ее доброту. – Однако ты забавно это показываешь. Линдсей гневно сверкнула глазами, и это удивило мужчину – она еще на что-то злится? Да ведь это она его бросила! – Даже если и так, – тихо произнесла она, – для меня трудно вернуться в Грецию. – Почему же? Что, любовник ждет где-то здесь? Она в шоке посмотрела на мужа. – Любовник??? Антониос неопределенно пожал плечами, будто для него подобная мысль была чем-то само собой разумеющимся. Однако лишь представив Линдсей рядом с другим мужчиной, нарушающей их свадебные клятвы, он едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по столу. – Я не знаю, какой еще может быть причина такого твоего внезапного отъезда из Греции. «От меня», – так и хотелось добавить ему, но он промолчал. Линдсей медленно покачала головой, глядя на него во все глаза, хотя было трудно понять, что она испытывает. – Нет, – тихо ответила она. – У меня нет любовника. Ты был для меня единственным, Антониос. Все это время. Но, очевидно, чего-то ей все же не хватало. Стоит ли ей вообще верить? Не имеет значения. Он произнес: – Тогда почему бы тебе не вернуться в Грецию? – Мое исследование… – Не может подождать неделю? – бросил он, снова вспыхивая. Неужели она не понимает, как жестоко и эгоистично себя ведет? Даже сейчас, спустя шесть месяцев после отъезда жены, Антониос был поражен ее обманом – он ведь безоговорочно поверил в то, что она его любит. Хотя они тогда знали друг друга всего неделю – решение о браке было импульсивным, даже чуточку сумасбродным, но он ведь был так уверен в Линдсей и полагал, что тоже ее любит. Каким дураком он был. Она смотрела на него, бледная и несчастная. – Неделя, – произнес Антониос, – всего семь дней. А потом мы никогда не увидимся. При этих словах Линдсей вздрогнула, точно от боли, и он усмехнулся: – Разве тебя не радует такая перспектива? Она отвернулась, сжав губы. – Нет, – произнесла она наконец. – Не радует. Антониос медленно покачал головой. – Я тебя не понимаю. – Я знаю. – Она прерывисто вздохнула. – Ты никогда не понимал. – И ты винишь меня? Линдсей устало покачала головой: – Уже поздно выяснять, кто прав, кто виноват, Антониос. Это так. Точнее, было так. Наш брак был ошибкой, как я тебе и сказала в письме и по телефону. – Но ты так и не объяснила почему. – А ты и не спрашивал, – резко ответила Линдсей, и Антониос нахмурился. – Я спросил тебя тогда по телефону… – Нет, – тихо ответила Линдсей, – ты не спрашивал. Ты лишь хотел знать, серьезно ли я это говорю, и я ответила «да». А ты повесил трубку. Антониос пристально посмотрел на нее, сжав зубы так сильно, что заболела челюсть. – Ты меня бросила, Линдсей, не я. – Я знаю. – А теперь ты хочешь сказать, что наш брак был ошибкой, потому что я не задал тебе нужных вопросов, когда ты меня бросила? Боже! Это же невероятно! – Я ничего такого не имела в виду, Антониос. Я просто напомнила тебе, как все было. – Тогда позволь и мне кое-что напомнить. Мне неинтересны твои объяснения. Все в прошлом. Единственное, что меня сейчас интересует, Линдсей, – это твое согласие. Рейс в Афины сегодня вечером. Если мы намереваемся вылететь на нем, нужно уезжать через час. – Что? – Она посмотрела на него в изумлении. – Я еще даже не согласилась. – Ты хочешь развод? Линдсей посмотрела на мужа, горделиво вздернув подбородок, серые глаза ее были холодными. – Не думай, что можешь шантажом вынудить меня согласиться, Антониос, – сказала она. – Я полечу в Грецию не оттого, что хочу получить развод, а потому, что хочу отдать дань уважения твоей маме, объяснить ей… – Не думай, – оборвал ее Антониос, – что сможешь рассказать ей слезливую историю о нашем разрыве. Не хочу ее расстраивать. – А когда ты намерен сказать ей правду? – Никогда, – коротко бросил мужчина. – Ей недолго осталось жить. Слезы вновь заблестели в глазах девушки, отчего те стали казаться серебристыми. – Ты и впрямь думаешь, так будет лучше? Обмануть ее… – Тебя и вправду так беспокоит перспектива обмана? Можно подумать, ты сама никогда… – Я не обманывала тебя, Антониос. Я любила тебя – по крайней мере, тогда, в Нью-Йорке, пусть это и была одна неделя. Антониос почувствовал себя так, точно его сердце остановилось при этих словах, и едва не приложил руку к груди. Его отец умер от сердечного приступа в пятьдесят девять. Может, и его ждет когда-нибудь та же участь? Но сейчас боль была не физической, а душевной. Но он решил прояснить ситуацию до конца: – Что же было потом? Любовь прошла? Он знал, что не следовало задавать подобных вопросов: ему должно быть все равно. Он сказал Линдсей, что время объяснений прошло, и так оно и было. – Ладно, забыли, – бросил он. – Не имеет значения. Не важно, какую причину ты выберешь для визита в Грецию, главное – будь готова через час. Линдсей посмотрела на него долгим взглядом – такая красивая, хрупкая, а ведь когда-то он мог прикасаться к ней, держать ее в объятиях. |