Онлайн книга «Людоед (сборник)»
|
Человек мог оказаться не в том месте, не в то время. Мог из свидетеля превратиться в подозреваемого. И только от мастерства следователя зависит, каким будет обвинение и обвинят ли человека, которому просто не повезло. Аня считала, что ее прежняя работа проще: ее не тревожил выбор – виновен или нет. Если она бралась защищать человека, то для нее он определенно был невиновен. Так было до ее последнего дела. Тогда она почувствовала тревогу. Кто перед ней – милый старичок-пенсионер или расчетливый зверь, хитрый и изворотливый? Как многого мы не знаем о близких, а душа случайного знакомого и вовсе тайна за семью печатями! Сейчас тревога ее была сродни той, что и тогда. Но почему? Ведь ей неоткуда было взяться. Она не знала, кто убийца. Она не знала: все ли четыре эпизода – дело его рук. Она фактически ничего не знала!.. Телефонный звонок прервал ее размышления. Аня схватила трубку: – Да, слушаю. – Анна, привет. Не разбудил? Голос майора Ильина заставил Аню сжаться в нехорошем предчувствии. Зверь снова кого-то убил. Она была уверена в этом. – Нет, все в порядке. – Тогда давай – в 13.00 на Арбате, в «Кофе Хауз». Да, и Мишке позвони. Очень срочное дело. – Да, сейчас будем. – Аня отключила телефон и посмотрела на Малышеву. Ведущая делала дыхательные упражнения. «То, что мне нужно, – подумала Аня. – Чтобы не закричать». 9 Михаил Леонов заехал за Аней в одиннадцать. С окраины города, где Рыжовой посчастливилось жить, даже в выходной день нужно немало времени, чтобы добраться в центр. Аня собиралась поехать на своей машине, но Леонов ее отговорил. Ее «старушка» стала непредсказуемой. Продавать ее надо. Да и к тому же вдвоем веселей. На самом деле Миша просто не знал, как подойти к Ане и куда-нибудь пригласить ее. Среди работников правоохранительных органов редко встретишь стеснительных людей, но Миша был как раз из этого меньшинства. Дорога до Арбата заняла около часа. Со дня их совместной поездки в Мамоново прошло чуть больше месяца, но Ане почему-то именно сейчас захотелось поделиться впечатлениями. И она поделилась. – Неведомое всегда пугало людей. А испуганный человек непредсказуем. – Миша посмотрел на Аню. Он раздумывал, сказать ей или нет о своих ощущениях. Она опередила его. – А ты ничего странного не заметил там? Ну, кроме, разумеется, убийств. – Да нет. Ну, разве что – конюшня стоит у леса? – Да, и это тоже. Вообще какая-то странная деревня. Они все там как из прошлого века. – Аня, в деревнях с сороковых годов прошлого века практически ничего не менялось. – Ну да. Я имела в виду – из XIX века. У них даже электричества нет! В тот день так точно не было. – В некоторых горных аулах до сих пор его нет. – Миш, так то в горных аулах. А не в сорока пяти километрах от Москвы! – На самом деле мне тогда показалось, что кто-то там за мной наблюдает. Хотя на улице никого не было. – А мне даже показалось, что это вообще все не случайно. То, что моя «ласточка» заглохла, что ты в канаву съехал. Нас хотели задержать. Хотели, чтобы мы остались на ночь. Они хотели нас убить, как ту лысую лису. Леонов улыбнулся. – Ну, не выдумывай. Не исключено, что убийца за нами и следил, но желание у него было прямо противоположное – чтоб мы убрались из деревни как можно скорее. Миша остановил машину возле салона сотовой связи. За углом начинался Арбат. Улица, манившая к себе туристов и дающая прибыль художникам, музыкантам и всякому, кто решил хоть что-то продать, как всегда, была многолюдна. Миша посмотрел на часы. Двенадцать. В их распоряжении час. Он повернулся к Ане. – Давно на Арбате была? – Еще в школе. – Ну, тогда приглашаю тебя на экскурсию. Аня улыбнулась. – Принимаю приглашение! 10 Миша и сам давно здесь не был. Среди уличных художников – новые лица. Они прошли к его бывшему торговому месту. Год назад Миша Леонов торговал тут своими картинами. Так себе занятьице. Сейчас все здесь было по-прежнему. При смене действующих лиц декорации остались те же. Они прошлись по рядам с картинами. Аня с удовольствием рассматривала портреты и пейзажи. Миша выискивал знакомые лица среди художников. Нет. Из прежних – никого. Миша вспомнил слова Сашки, который стоял с ним рядом и продавал натюрморты. Тот сказал ему как-то о смене работы: всяко лучше, чем здесь жопу морозить. Миша поймал себя на мысли, что иногда скучает и по «коллеге» Сашке, и по замороженной жопе. – Какая прелесть! – услышал он голос Ани. – Миш, посмотри. Леонов подошел к девушке и глянул на предмет, так восхитивший ее. Это был пейзаж. По снежной пустыне тянулись следы. Над горизонтом, играя разными цветами, висело северное сияние. Миша неожиданно вспомнил одну игру. Были когда-то такие журналы с картинками. Если долго смотреть на картинку, можно увидеть зашифрованную надпись. Сейчас никаких надписей не было. – Аня, пойдем. – Что, Миш, тебе не понравилось? – Очень понравилось, только нас Виктор, наверное, уже заждался. Они подошли к лотку с разными безделушками для туристов. Аня восторгалась всем. От значков до спецназовских шлемов. У Миши зазвонил телефон, и он отошел в сторону. – Алло! Кто?! Какая Надя?! – громко спросил Миша. Аня повернулась в его сторону, вопросительно подняв брови. – Надя, Миш. Не узнал? Соседка твоя. – А, Надюша! Богатой будешь. – Миша, ты не смог бы помочь? – Что, с детьми посидеть? – Да, Миш, выручай. Мы тут в театр собрались, а в агентстве говорят: никого не могут прислать. В прошлый раз мои сорванцы им такое устроили! Мы, наверное, в черном списке у них у всех. Поможешь? – Конечно, Надь. Когда приехать надо? – Часов в семь. Годится? – Годится. Миша убрал телефон в карман. – Чего ты тут раскричался? – к нему подошла Аня. – Да с трубкой что-то, плохо слышно, – Миша пожал плечами. – Смотри, что я купила! – Аня разжала руку. На ладони стоял маленький, сантиметра два в высоту, стеклянный пингвинчик. Бесцветный, похожий на кусочек льда. Леонов глянул на прилавок, где разложены были маленькие фигурки, значки, ножи и фонарики. Все это принадлежало эпохе, канувшей в Лету. Остатки изделий советской промышленности. Миша взял с прилавка складной нож, щечки которого были вылиты в виде белочки. Одна из них лопнула и пружинила под пальцами. Под хвостом белки мелкими цифрами и буквами значилось: «Ц 3—60». Нормальная цена нормальному ножу. Но здесь и сейчас он стоил около тысячи. |