Онлайн книга «Людоед (сборник)»
|
– Пациент психиатрической больницы работал садовником? – Да, а что здесь такого? Трудотерапия. – Но острые предметы, лопатки, тяпки… Ими можно поранить кого-то… – А! Так вы не осведомлены о нашем заведении в полной мере, – заключил главврач с улыбкой пациента на устах. – Дело в том, что у нас находятся в основном легкие. Забор – рабица, как в детском саду, и охрана – два чоповца, библиотекари на пенсии. У нас не было ни одного случая причинения вреда здоровью кому-либо или себе, не было ни одного побега… – До Мерзликина, – вставил Леонов. – Ни одного – до Мерзликина, – подтвердил врач, и его улыбка сползла. – Я даже не знаю, чего ему не хватало. У него была отдельная комната. Не палата, а именно комната. – А что охранники? – Ничего не видели, – развел руками главврач. – Кто бы сомневался, – сказал Леонов. – Я могу с ними поговорить? Когда их смена? – Сегодня и еще, если я не ошибаюсь, следующие дней пять. – А я бы поговорила с Карповым. – К сожалению, это невозможно. Леонов даже замер, приготовившись услышать «сбежал». – Нет, он, конечно, вас выслушает, но в диалог вступит вряд ли. Так что повидаться вы с ним можете… И даже что-то рассказать ему. Но взаимность вас там не ждет. 10 – Мудацкое царство какое-то, – сказал Миша Леонов, выйдя из кабинета. – Это почему еще? – Аня едва сдерживала смех. – Как они здесь себя ведут? Ты знаешь, мне кажется, что единственные нормальные здесь – это мы с тобой. – Нормальность определяется большинством. А они здесь в большинстве, – Аня проводила взглядом шепчущего что-то себе под нос старика, – как ни крути! – Может, убраться отсюда, пока нас не распяли у вазонов на крыльце? Аня засмеялась. У Миши тоже настроение улучшилось, но расслабляться он не собирался. – Я к библиотекарям-пенсионерам, а ты – к Карпову, – сказал Леонов и, не дожидаясь ответа, пошел к лестнице. Знал он этих чоповцев. Большинство этих парней в черной с жирным лоском форме – с амбициями, но без перспектив на будущее по поводу своей замершей в позе эмбриона карьеры. Почти всегда при разговоре с ними складывалось впечатление, что должность охранника, по их мнению, – на одной ступени с топ-менеджером нефтедобывающей компании. И в этой должности они утверждались с надзирательской ленцой и презрением к происходящему вокруг. Мол, и пусть весь мир подождет. На радость Миши, первый, с кем ему довелось поговорить, таким заскоком не страдал. Старик почти перевернул его представление об охранниках: сумел остаться человеком и, возможно, действительно был когда-то библиотекарем. А может, и учителем истории. Он мог быть кем угодно на пенсии, но не надменным придурком, разговаривающим через губу. – Привет, сынок, – сказал старик в голубой форменной рубахе с нашивками в виде погон после того, как Михаил представился. – Чай будешь? – Нет. Пожалуй, откажусь, – неловко улыбнулся Миша. – Жаль, хороший чаек! Ты знаешь, даже сахара туда не… – Вы дежурили в ночь, когда сбежал Мерзликин? – перебил старика Леонов. Охранник сник: – Да, я. Только вы несколько неверно ставите вопрос! Не в ночь, когда сбежал, а в ночь, когда мы обнаружили, что садовника нет в его комнате. Может, он сбежал еще днем. После трех его никто не видел. – Трех дня? – Ага, – кивнул дед. – Может, он вышел через проходную, а те не признаются. А может, вовсе не заметили. – Как? – не понял Миша. – Он что, может покидать территорию? – Может. За сигаретами, например. Палатка вон там, за остановкой. А он практически – персонал больницы. Вот и выпускали мы его, когда ему вздумается. КОГДА ВЗДУМАЕТСЯ, мысленно прокрутил в голове Михаил. – А было такое, чтобы он на ночь не возвращался? Или возвращался поздно? Старик пожал плечами. – В мое дежурство ни разу. Леонов понял, что по существу у «библиотекаря» выяснить больше ничего не удастся. – Ну, спасибо. – Чем могу… – развел руками старик. – Ну а теперь – может, чайку? Михаил вежливо отказался и пошел искать второго охранника. Второй был помоложе, но такой же тактичный и рассудительный, как и его старший коллега. – Вы, наверно, думаете, что за деньги сейчас все можно? – спросил охранник. – И мы поддались соблазну срубить копеечку по-легкому? Если бы я приехал в Москву впервые, то, возможно, так и было бы, но… Дело в том, что там, откуда я, самый приличный заработок – это кило сухарей и пачка чая. Здесь мне работодатель дает сумму, которую я видел до этого только в эротическом сне. Вы думаете, мне хватит глупости взять копейку с психованного за его прогулку под угрозой потери своих эротических грез? «Это где ж вас, таких профессоров, набирают?» – подумал Миша. – Давайте без лирики, а? – попросил он. – Я задал вам конкретный вопрос и хочу услышать на него конкретный ответ. Вы не выпускали Мерзликина в ночь на двадцатое сентября? – Выпускал. – Так, – протянул Миша. – Видите, без лирических отступлений все начинает проясняться. В котором часу и зачем? – Около двух часов. В магазин. – Около двух? Днем, что ли? – А то когда ж еще? – И что, вы больше его не видели? – Не видел, но-о-о… Миша мысленно развернул охранника и отпинал его лоснящийся зад. А охранник с задатками оратора невозмутимо продолжил после театральной паузы: – Я его слышал! – Интересно. Мише действительно стало интересно. – Часа в три я проходил мимо двадцать четвертой палаты. И оттуда доносился его голос. Он кричал – с кем-то спорил. – А вы, случайно, не расслышали, что он кричал? – Что-то о войне. Мол, война закончилась… Или, наоборот, не закончилась, – охранник пожал плечами. – Я не расслышал. – И последний вопрос: чья это была палата? 11 Аня вошла в палату и только после этого постучала в дверь. Мужчина в инвалидном кресле у окна даже не пошевелился. Аня откашлялась, пытаясь привлечь к себе внимание. Но пациент не отвел взгляда от окна. Аня шагнула в глубь комнаты и прикрыла за собой дверь. Это действительно была комната. Ее интерьер не имел ничего общего с убранством больничной палаты. Здесь даже пахло туалетной водой. Запах был приятным, но слишком резким, словно парфюм только что кто-то разбрызгал и аромат еще не выветрился. |