Книга Недобрый час. Хроники Расколотого королевства, страница 14 – Фрэнсис Хардинг

Сарацин безбожно оттягивал Мошке руки, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Обмирая, она следила, как Клент достает монетки из кошелька и по одной вкладывает в ладонь начальнику стражи. Наконец тот замер. Потрогал деньги пальцем. Кивнул.

Едва стражники их пропустили, как настроение в толпе сменилось. На них смотрели сердито, даже злобно, будто, оплатив пошлину, они нарушили местный обычай.

Решетка с лязгом поднялась на ярд от земли, и стражники, удерживая народ, пригласили Мошку с Клентом нырнуть в щель. У них за спиной решетка поползла вниз.

— Стойте!

Мошка вздрогнула и крутнулась на месте. Госпожа Бессел наконец протиснулась через толпу, ее ледяные глаза впились в девочку.

— Это она! — Госпожа Бессел для верности ткнула пальцем. — Это воры, гады, сволочи! Поднимите решетку! У меня постановление суда Грабели…

— Простите, мадам. — Стражник приложил руку ко лбу. — Эти люди оплатили пошлину, теперь они в Поборе. Мы не подчиняемся суду Грабели.

— Чего? — Госпожа Бессел, не веря глазам, смотрела, как решетка лязгает о землю, а потом уставилась на Мошку и Клента с такой яростью, что, казалось, ее взгляд может расплавить железные прутья.

— Подружка твоя? — тихонько спросил один стражник у Клента.

— Ну… не совсем. — Клент проворно отскочил от решетки. — Эта дама… очень печальный случай… впала в меланхолию и утратила разум, когда пламя пожара унесло ее магазин и мужа…

— А теперь во время приступов она думает, что мистер Клент — это ее муж, и бегает за ним повсюду, — пришла на помощь Мошка.

Услышав эту версию, госпожа Бессел побагровела, как фуксия, и утратила дар речи. Из горла ее полились сдавленные вопли, больше похожие на кваканье лягушки.

— Она врет как дышит, лишь бы подобраться ко мне, — пропыхтел Клент.

— Даже засадила его в тюрьму, чтобы каждый день носить ему цветы и читать стихи, — добавила Мошка.

— Вы… беглокрады! — Госпожа Бессел будто разучилась дышать. — Вы… лживые… вонючие…

— Вот так это и происходит. — Клент, преисполненный сострадания, быстро пятился, сохраняя при этом гордый и достойный вид. — Мозги в труху, как старые грибы. Увы! Так жаль человека.

Стражник пялился на госпожу Бессел. Коренастая фигура никак не напоминала умалишенную меланхоличку, а скорее сгусток ярости. На всякий случай он тоже отступил от решетки, в которую вцепились пухлые пальчики.

— Хорошо, предупрежу ребят насчет нее. Не переживайте, если у нее нет денег на вход, она вас больше не побеспокоит.

— Я найду вас, мои медовые пчелки! — орала госпожа Бессел, когда перед Мошкой с Клентом открылись ворота. — Вы еще попадете мне в руки, сладкие пончики!

— Идите за мной, — буркнул стражник. — Отведу вас через мост на встречу с Комитетом Часов.

Мошка не смогла преодолеть искушение. Она замерла в воротах и помахала госпоже Бессел ее же собственным платком.

Спутники оказались в коротком темном коридоре. Вдоль стен на подставках стояли копья и алебарды. В дальнем конце была арка, откуда открывался вид на мост.

Внушительная деревянная конструкция производила неизгладимое впечатление. Ограждением служили сотни Почтенных из черного дерева, изрядно поеденные временем. Но дух у Мошки перехватило по другой причине: внезапно под ногами кончилась земля.

Мост висел над резким обрывом головокружительной высоты. На противоположной стене ущелья Мошка разглядела белесые струи водопадов и тонкие деревья, зачем-то решившие прорасти в щелях. Далеко внизу, в лабиринте черных камней, бурлила, кипела, извивалась, шипела и грохотала река. За долгие века вода выбила в скале проходы и тоннели и отполировала камни. Над пропастью висел туман брызг, летящих из водной круговерти. Холодное зимнее солнце рисовало в нем вялые радуги. Временами сквозь облако пролетала белая чайка или угольно-черная ворона.

Мошка сотни раз слышала, что по Длинноперу не плавают, не ходят на лодках и через него не строят мосты. Теперь она осознала почему.

Говорили, что в Гражданскую войну Побор так и не смогли нормально осадить, захватить и разрушить. Посмотрев на дальний берег, Мошка сразу в это поверила.

На том конце моста стояла высоченная башня, наверху развевались знамена. Город обнесен основательной стеной, укрепления усыпаны бойницами и настилами, потеки на камне обозначают места, куда горожане привыкли выплескивать помои. Побор стоит под наклоном, отчего создается тревожное впечатление, будто город соскользнул с горы, зацепился за край пропасти и вот-вот полетит, кувыркаясь, в воды Длиннопера. По ту сторону стены видны черепичные крыши, прижавшиеся друг к другу, как грачи на ветке. На севере прямо из городской стены торчат руины древнего замка.

Через Длиннопер строили и другие мосты, причем не только в верховьях, где поток ревет в глубоком ущелье, но и в низинах, где полноводная река раздается вширь. Ни один не сохранился. Часть сожгли в Гражданскую войну или во время Чисток. Другие размыло водой. Третьи пали жертвой ненадежных берегов. Только мост в Поборе удержался благодаря удаче и мастерству строителей.

— Все в порядке. — Стражник улыбнулся Мошке, приняв благоговение за страх. — Не бойся, дитя. Иди смело. Доверься Удаче.

Девичья нога зависла над первой доской. Миг назад Мошка и не думала сомневаться в крепости моста. Но предложение «довериться Удаче» подкосило ее.

— Удаче?

— Госпоже Удаче. Удаче Побора. Пока Удача живет в нашем городе, успех гарантирован, как восход солнца.

— О! Знакомая концепция! — Клент искренне заинтересовался. — Насколько мне известно, в замках и дворцах и впрямь живет «Удача», некий предмет, который надо хранить, чтобы гарантировать процветание. Обычно это чаша, или череп предка, или стая павлинов. А ваша Удача как выглядит?

— Что вы, сэр. — Стражник потер нос. — Мы не обсуждаем Удачу, слова крадут магию.

Мошке стало любопытно, знает ли он сам ответ на вопрос. При его профессии она предпочла бы знать.

— Если бы не Удача, — продолжал стражник, — скала бы рассыпалась, как головка сыра, город бы кувырнулся в пропасть, как пирог с подоконника. Что же до старого моста, время бы давно его раскрошило, как хлебную корку. Он бы ссыпался в Длиннопер и нас бы прихватил. Но благодаря Удаче дерево прочнее стали…

— Как мило, — буркнул Клент. У него задрожали колени. — Просто восхитительно. А можно вы не будете больше успокаивать нас?

После этого заявления стражник радостно счел, что его работа окончена.

Мошка с Клентом, взглянув на мост по-новому, искали в себе решимость сделать первый шаг. Наконец их ноги ступили на доски. Дерево вроде не прогибалось, только отдельные доски музыкально звенели под их весом да белесые пятна навевали тревожные мысли о гнили. Ледяной воздух, очищенный водным туманом, освежал почище мяты.