Онлайн книга «Невеста смерти»
|
Цирюльник задумчиво прожевал сочный кнедлик. – А что еще, отец? – спросила его Маркета. Зикмунд бросил взгляд на жену, помешивавшую вечерний суп. – Просит, чтобы ему позволили увидеть тебя, – прошептал он, поднося палец к блестящим от жира губам. Делиться этой новостью с Люси ему не хотелось. – Так что, за лечение королевского сына прибавка будет? – спросила, оглядываясь через плечо, пани Пихлерова. – Какое-то же возмещение должно быть – ему теперь полегчало, да и городу спится спокойнее без этих его воплей… – Никакой прибавки нет, – покачал головой ее муж. Хозяйка дома фыркнула и переступила с ноги на ногу. – И что нам пользы от этих Габсбургов? Заказов от них никаких – ни на пирожки, ни на колбасы, ни на стирку, ни на бритье. В баню никто из них не ходит. Наши товары они не покупают. Раньше те, кто жил в замке, весь город поддерживали. А как теперь Чески-Крумлов будет выживать? Пихлер надрезал колбаску, выпуская из нее жирные соки. – Меня снова вызвали. Люси отложила овощи и повернулась к мужу. – Они попросили тебя вернуться? – Да. Доктор Мингониус хочет встретиться после полудня. Что ему нужно, я не знаю. Может, все-таки предложит делать дону Юлию кровопускания после того, как сам вернется в Прагу… Пани Пихлерова вытерла руки о фартук. – Разве я вам не говорила, что этот дон Юлий принесет нам целое состояние! Цирюльник отложил нож и украдкой взглянул на дочь. Та опустила голову. – А еще он спросил, не мог бы я привести с собой Маркету, – добавил Зикмунд. Уголки губ у его жены непроизвольно поползли вверх, что случалось не слишком часто. – Вот как? Сын короля прикипел к нашей дочурке, а? Пихлер метнул в ее сторону обжигающий взгляд и стиснул зубы так, что на скулах у него вздулись желваки. – Ты не понимаешь? Этот человек безумен. И опасен для всех. Он снова посмотрел на дочь, а та подняла наконец голову и положила нож. – Ты готова сопровождать меня? – спросил ее отец. – Нам нужно выйти в четыре часа. Маркета даже вздрогнула от неожиданности. Наверное, она испытала бы что-то подобное, если бы на представлении марионеток одна из кукол обратилась непосредственно к ней со сцены. – Я… я не знаю, – пробормотала девушка. – Конечно, готова. Собирайся, дочка, пойдешь с отцом! – решила за нее Люси. – Я только поглажу костюм… – Нет! – воскликнула Маркета, вскакивая из-за стола. – Я пойду, да, пойду. Но наряжаться больше не желаю, и не стану. Надену ту же юбку и кофту, которые ношу каждый день. На пани Пихлерову это заявление подействовало, как холодный душ. Лицо ее вытянулось от огорчения. – И кем ты предстанешь перед ним? Обычной девчонкой! – А я, мама, такая и есть. Самая обычная. И в ленточках ходить не хочу. – Она хочет, чтобы он увидел в ней доброту, мягкость и ум, – сказал цирюльник. – Ее присутствие успокаивает его. – Кому он нужен, ее ум! Это же Габсбург, его сызмальства по книжкам учили! А теперь ему другого хочется – богемской красоты попробовать, на настоящую женщину полюбоваться, – заспорила Люси. – Прекрати, мама! – воскликнула ее дочь. Пихлер громыхнул кулаком по столу – пустая кружка подпрыгнула, остальная посуда задребезжала. – Моя Маркета – не какая-то шлюха. И он ее не получит! Девушка с облегчением выдохнула – слова отца пролились бальзамом на ее сердце. Как же долго она ждала этих слов! Как давно хотела услышать, что он вступится за нее… Но теперь уже Люси надвинулась на мужа, и глаза ее пылали яростью. – Да ты дурак! Ты – лекарь, и тебе полагается лечить его. Почему ты не веришь в себя и в дочь? Твоя работа – спасти беднягу от демонов, что изводят его и мучают. А чары нашей дочери смягчат его истерзанную душу. Почему бы не поверить в это? А если ему и впрямь станет легче, если он исцелится, подумай сам, какой может быть благодарность Габсбургов и что она принесет нашей семье! Мы можем зажить так, как никогда и не мечтали. Может быть, Маркета переберется в Прагу, чтобы быть рядом с ним. Может, даже поселится в самом дворце. Будет носить шелка да меха, ходить по пражским улицам под ручку с сыном короля… И нас, конечно, не забудет. Подумай, каким влиянием станет она пользоваться при дворе и какие богатства принесут нам ее связи! Зикмунд уставился на жену так, словно впервые ее увидел. Затем он медленно поднялся, посмотрел на дочь и сказал: – Встретимся на мосту в три часа. Жди меня там. Потом вместе пойдем во дворец. – Хорошо, отец, – ответила Маркета. На Люси никто из них даже не посмотрел. * * * Цирюльник уже готовился выйти из дома, когда в дверь постучали. Он открыл – за порогом стояла рыжая ведунья, Аннабелла, с корзиной в руке. – Добрый день, слечна. Чем могу помочь? – спросил ее хозяин. – Я пришла повидаться с вашей дочерью, а заодно принесла вашей доброй супруге грибов, что собрала на горных склонах, – ответила знахарка. Пихлер провел гостью в баню и позвал дочь. – К тебе пришли. К Маркете никогда никто не приходил, кроме Катарины, и, увидев ведунью, она радостно улыбнулась. Аннабелла многозначительно подмигнула ей. Дочь цирюльника сначала растерялась – что бы это значило? – но потом догадалась. Ну конечно! Травница принесла письмо из Праги! – Спасибо, отец, – заторопилась Маркета. – Встретимся, как договорились, в три часа на мосту. – Не опаздывай, дочка. – Не опоздаю, папа. Зикмунд поцеловал ее в щеку, кивнул и, попрощавшись с Аннабеллой, отправился по своим делам. – Ну что? – нетерпеливо спросила Маркета, как только за ним закрылась дверь. – Новости из Праги? Говори же поскорей! Гостья улыбнулась и достала из корзинки письмо. Дорогая Маркета! Прими мою глубочайшую благодарность за письмо и прежде всего за то, что согласилась сообщать о ходе лечения дона Юлия. Я был поражен, узнав, что ты имеешь возможность своими глазами наблюдать за кровопусканием. Это замечательно, но вместе с тем вызывает у меня серьезную озабоченность. Прежде всего, ты не должна жалеть пациента. Дон Юлий очень опасен и пребывает во власти безумия. Он ударил ножом одного из своих слуг и совершил несколько других отвратительных деяний. Именно поэтому его отослали из Праги на лечение и лишили свободы действий. Я хотел сам обратиться к доктору Мингониусу с просьбой удалить тебя от дона Юлия, дабы защитить твою невинность. Он способен вырваться и напасть на тебя! |