Книга Один за всех, и стая за одного, страница 75 – Елена Малиновская

— Я до сих пор жалею, что не перегрызла тебе глотку, когда отец разбудил моего зверя.

Девушка не сказала это, а прорычала. Слова выходили из ее горла с очевидным усилием, будто она забыла, как это — говорить, и то и дело перемежались звериным фырканьем.

Я попятилась, приоткрыв рот в немом изумлении и страхе.

Это было немыслимо, но Айша изменялась! Человеческий облик слезал с нее, словно старая шкура со змеи. Лицо вытянулось, вдруг обернувшись заостренной мордой молодой волчицы. Гибкое хищное тело выскользнуло из просторного одеяния, которое осело на землю.

«Вот почему она пришла ко мне в нем, — промелькнуло не совсем уместное в данной ситуации рассуждение. — Обычная одежда бы треснула, разошлась по швам».

Мгновение, другое — и я обнаружила, что стою напротив волчицы. Та припала к земле, яростно нахлестывая себя хвостом по поджарым бокам, и утробно рычала, явно готовясь к нападению.

Невольно вспомнился тот рассказ, который Айша поведала в лавке о своей якобы знакомой, растерзанной дикими животными буквально возле дома. Айша не угрожала мне. Она предупреждала, что мне надлежит ждать в будущем.

— Но… почему?

Происходящее никак не укладывалось в моей голове. Я попятилась, не отводя перепуганного взгляда от зверя. В голове билась лишь одна мысль — бежать, немедленно бежать! Однако остатками разума, которые еще не успело затопить паникой, я осознавала, что этого делать ни в коем случае нельзя. Если я повернусь к волчице спиной, то она немедленно нападет. И уж тем более глупо рассчитывать спастись, когда каждый шаг отдается болью в подвернутой щиколотке.

— А ведь он тоже попросил Норберга стереть ему память. — Человеческие слова с брызгами слюны вылетали из пасти зверя, который совсем недавно был Айшей. — Сказал, что иначе не оставит тебя в покое. Рано или поздно, но отправится на твои поиски. Представляешь, как мне было больно слышать это? Я думала, что ты — лишь очередная игрушка в его постели. Насытившись, он обязан был выкинуть тебя и никогда больше не вспоминать. А он…

— Я понятия не имею, о ком ты говоришь! — с настоящим отчаянием вскрикнула я. — Ты ревнуешь меня? Но я не помню, действительно ничего не помню!..

— Получается, с твоей стороны любовью и не пахло. — Волчица заскребла в бессильной ярости землю. — Говорят, что настоящее чувство способно преодолеть любое заклятье, пробить любой блок. Если он любит тебя, то рано или поздно вспомнит. Я не хочу рисковать. Только мертвые не возвращаются.

Глаза хищника вспыхнули особенно ярко. Они светились в ночи, словно два раскаленных угля. С тихим шипением угас магический светлячок, прежде озаряющий пространство вокруг. Меня окутал мрак.

И я не выдержала. Всхлипнув, развернулась и кинулась прочь, не представляя, куда вообще бегу. Казалось, будто я уже ощущаю на своей шее горячее дыхание зверя, уже чувствую на сонной артерии его клыки.

«Это уже было с тобой».

Мысль словно пришла извне, подсказанная кем-то. Но мне сейчас было не раздумий.

Хрясть! С сочным треском под ногой сломалась ветка. Тотчас же в моей многострадальной щиколотке вспыхнула боль, такая острая, что я закричала в полный голос, едва не лишившись чувств. Не удержавшись на ногах, рухнула на колени.

Во тьме что-то с силой ударило меня спереди в плечи, и я опрокинулась на спину. Ударилась затылком о какую-то корягу, и перед глазами заплясали звездочки. На мою грудь опустилась горячая тяжесть звериного тела. Лицо обожгло чужое дыхание.

Что-то легонько царапнуло мою шею. Это был еще не укус, лишь преддверие его. Волчица чуть сомкнула челюсть, но тут же разжала хватку.

— Нравится? — прорычала она, капая слюной мне прямо на губы. — Он делал с тобой такое? Неужели ты в самом деле забыла, как извивалась под ним, обвивала ногами его поясницу и умоляла продолжать и продолжать?

— Я уже сказала, что не знаю, о ком ты говоришь! — с трудом просипела я.

От ужаса горло намертво перехватило спазмом, поэтому каждое слово приходилось насильно выталкивать из себя. Но, наверное, оно и к лучшему. Зато я не унижусь до отчаянных просьб оставить меня в живых.

— Ну что же, тогда тебе будет очень обидно умирать. — Кончик шершавого языка пощекотал мне щеку, будто волчица пробовала меня на вкус.

Я обреченно зажмурилась, не желая видеть, как пылающие красным огнем глаза волчицы закроют для меня весь мир.

И вовремя! Внезапно над нами взмыл ослепительно яркий шар света. Он повис прямо над нашими головами, озарив лес на много шагов вокруг.

Айша обиженно фыркнула, и я вдруг осознала, что тяжесть ее тела больше не придавливает меня к земле. Осмелилась приоткрыть один глаз, желая оценить обстановку, но тут же изумленно распахнула оба.

Волчица висела надо мной в воздухе. Она размахивала длинными лапами в безуспешной попытке достать землю и выглядела сейчас на редкость нелепо и смешно. Как неразумный щенок, которого суровый хозяин взял за шкирку, намереваясь наказать за какой-нибудь проступок.

— Что за… — Айша захлебнулась в тонком отчаянном визге, не завершив ругательства. Та же неведомая сила, что оторвала волчицу от меня, неожиданно кинула ее в сторону.

Впрочем, полет зверя не продлился долго. Почти сразу хищник врезался в ствол сосны. Могучее дерево заскрипело, затрещало, намереваясь сломаться, но все-таки выдержало.

Волчица безжизненно сползла на траву и замерла, вывалив язык из окровавленной пасти.

Я невольно содрогнулась. Такой удар должен был убить ее! Однако я видела, как вздымаются ее ребра. Она еще дышала.

— Айша.

Незнакомый мужской голос прозвучал, как удар кнута. Нет, это был не грозный окрик. Напротив, столь внезапно объявившийся новый участник событий почти шептал. Но от этого почему-то было страшнее многократно. Таким голосом, наверное, возможно убить.

И я увидела, как в круг света медленно вошел высокий темноволосый мужчина в черной рубашке и черных же штанах, заправленных в высокие сапоги. Его глаза насыщенного фиалкового цвета остановились на мне, и он едва заметно улыбнулся, словно в знак одобрения. Потом он посмотрел на волчицу, которая все еще не подавала призраков жизни, если не считать тяжелого дыхания, и его лицо застыло в жестокой маске.

— Айша, — повторил он.

Я зябко обхватила себя руками, пока не рискуя встать на ноги. Было такое чувство, будто воздух вокруг засеребрился мириадами снежинок — настолько ледяной тон был у незнакомца. И я не сомневалась, что он сейчас в настоящем бешенстве.

Очертания тела волчицы замерцали, и она начала обратное преображение в человека. Это заняло всего несколько секунд — и обнаженная Айша села, привалившись спиной к сосне, которая остановила ее полет.

Я почувствовала, как от смущения у меня потеплели щеки. Девушка, по всей видимости, не видела ничего постыдного в своей наготе. Она даже не попыталась прикрыть руками грудь. Вместо этого со злобным шипением запустила пальцы в густую шевелюру, по всей видимости, проверяя, какие раны получила.