Книга Королевская кровь. Скрытое пламя, страница 89 – Ирина Котова

– Спасибо, милая. – Вот опять. Я знала, что она не откажет, но как же трудно перешагнуть через себя и спросить!

– Главное – что ты остаешься с нами, – продолжала Вася, и я прикусила язык: как раз собиралась сказать, что планирую съехать потом. – Теперь бы Полю с Ани вернуть, и у меня сердце будет совсем спокойно. Одна на севере пропала, другая на юге. Хоть разорвись. Хорошо, я чувствую, что они живы, а то бы с ума сошла.

– Зато Алинка во дворце, – ободрила я ее.

– Да, – сестричка помрачнела, – она не говорила, что случилось? Алина на себя не похожа. Разговаривает мало, прочитанным не делится, сидит с книгами целый день, носом шмыгает. Обидел ее кто-то, Мариш. Я все порываюсь позвонить ректору и узнать, но она, как приехала, попросила меня этого не делать.

– Может, влюбилась неудачно? – неуверенно предположила я.

– Кто, наша Алишка? – фыркнула Вася. – Она может влюбиться в книжную полку, в лабораторию. В сборник математических формул. Но в мужчину? Она же еще малышка совсем.

– Малышка, – передразнила я. – А ты, – продолжила насмешливо, – ты во сколько своего Мариана встретила?

Василина чуть порозовела, глаза затуманились воспоминаниями.

– А ведь десять лет прошло, Марин, – сказала она тихо и мечтательно. – Кто бы мог подумать тогда… что я буду носить мамину корону и что рядом будет он.

– Медведь, – фыркнула я, потому что в груди болезненно закололо.

– Лучший медведь в мире, – согласилась до неприличия влюбленная королева. Задумалась. – Кстати, о медведях. Марин, мы уедем дня на три, в поместье. К выходным, наверное. Детей здесь оставим.

– Что, внеплановый медовый месяц в честь десятилетия? – улыбнулась я, обнимая ее крепко-крепко. Как хорошо, что она у меня есть.

– Нет, – сестра погладила меня по спине. – Просто полнолуние скоро. Мариан в эти дни не очень стабилен. Боюсь, порвет кого-нибудь, у меня как раз цикл начнется, а он с ума сходит в эти дни. Кругами вокруг меня ходит, на людей рычит. Наши-то привыкли уже все, знают, что делать. Да и там проще – заперлись в спальне, и нет проблем. А тут не закроешься… Пока кормила, беременная ходила, нормально было, но сейчас, чувствую, накроет его.

– В смысле в спальне? – не поняла я.

Василина взглянула на меня, покраснела.

– Да вот так… у оборотней немного другие инстинкты, Мариш.

– А как же дети? – я надеялась, что не очень глупо выгляжу. Вот так, живешь-живешь и вдруг узнаёшь пикантные подробности из жизни родных. Наверное, эту конкретную подробность я бы предпочла не знать. А то воображение зашкаливает. И анекдоты неприличные на ум приходят.

«Всё потому, что хватит в девках ходить, дурочка».

– Ну ты что, на них он не рычит. И там всегда экономка, повариха, есть кому заняться. А здесь вообще в сад ходят, няня приглядывает. Отец присмотрит, если что…

– Да и я присмотрю, – добавила я.

– И ты… Тяжело оставлять, конечно, но что делать?

– Ехать праздновать юбилейный медовый месяц, – жизнерадостно провозгласила я. – Не переживай, справимся. Увози своего зверюку, все правильно. А то как представлю, что он с утра в мохнатом обличье на плацу отжимается… или марширует, задирая лапы…

Мы дружно захихикали, все еще обнимаясь. В двери деликатно постучали, и в спальню заглянула помощница Василины. Мы сразу сделали строгие лица.

– Доброе утро, ваше величество, – официальным и очень профессиональным тоном произнесла она. – Ваше высочество, здравствуйте, – кивнула мне. – Я с расписанием. И вас ждет парикмахер.

– Доброе утро, – серьезно сказала Василина. Я посмотрела на нее – да, за прошедшие недели сестричка стала чувствовать себя вполне уверенно. – Через пятнадцать минут я выйду, подождите.

Дверь закрылась, и Вася вздохнула.

– Ну все, Мариш. Сейчас у меня забег в душ и гардероб, а потом прекрасное рабочее утро. Но на завтраке буду. Увидимся?

– Конечно, – заверила я, целуя сестру в нос. Ее величество смешно сморщилась и крепко обняла меня.

Сообщение пришло, когда я собиралась к завтраку. С незнакомого номера.

«Тебе понравились цветы, злая девочка?»

Я не ответила. Зачем?

Завтрак прошел почти в нормальной обстановке. Во всяком случае, не было ощущения, что у нас кто-то умер. Даже Алина достаточно бодро уминала уже оцененные мной булочки и болтала с отцом о разнице между хвойными и лиственными деревьями в зимний период.

Я иногда задумывалась над тем, что наша семья то ли бесчувственная, то ли слишком самонадеянная. Мы никогда не ожидали плохого, всегда была какая-то уверенность, что все исправится, наладится, что будет только так, как захотим мы. Даже после того как жизнь наглядно показала нам тщетность этой веры. Все равно. Даже когда мы говорили о сестрах, мы произносили «когда Ангелина вернется» или «когда Пол найдется». Никогда «если». «Если» – это не для Рудлогов.

Я косилась на Мариана с Василиной и почему-то представляла себе Васю актрисой цирка, которая то заставляет медведя садиться на велосипед, то сует ему голову в пасть. Хотя нет, в пасть – это ко львам. Да и Байдек меньше всего был похож на циркового мишку. Наверное, это нервное.

Я оставила телефон в комнате и теперь боялась возвращаться, будто там меня могла ждать граната с выдернутой чекой или еще что-то такое же разрушительное. Но трубка молчала, новых сообщений не было, и я стерла первое и единственное, чтобы не было искушения ответить.

А вечером меня ждал сюрприз. Я вернулась из торгового центра – поехала в магазин спецодежды за халатами и костюмами на работу. У нас в больнице они всегда были в дефиците, а теперь я могла себе это позволить. Ну и увлеклась немного, заглянув сначала в магазинчик белья напротив, потом в соседний и так далее.

Вернулась с ворохом пакетов, которые честно тащил за мной охранник, открыла дверь гостиной и чуть не закрыла ее обратно. Остановила меня широко улыбающаяся горничная, которая держала в руках корзину с какими-то пышными сине-желтыми цветами, пытаясь примостить ее на подоконник.

Потому что все остальные места были уже заняты. Красные цветы, белые, фиолетовые, длинные и обрезанные, в букетах, корзинах, навесных и напольных композициях, простые и экзотические. Комната играла красками и давила оглушительным сладким запахом. Везде цветы, просто цветочное небо, цветочное море, у берегов которого застыла я.

Охранник тихо оставил пакеты у входа и ушел. Видимо, испугался возможного визга и прыжков.

– Это… что, Мария?

«Глупый вопрос, не находишь?»

Я вспомнила об обещании Мартина скупить цветочные магазины и чуть воспряла духом.

– Начали приносить почти сразу, как вы уехали, ваше высочество, – радостно пояснила горничная, опрыскивая оранжерею, в которую превратилась моя гостиная, из пульверизатора.