Онлайн книга «Дилемма»
|
Тут до Хольцмана окончательно дошло. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза. Уронил руку, которую до сих пор держал у нее на плече. Открыл глаза. Лиза по-прежнему стояла перед ним. – Прости, – сказал он. – Я ничего не знаю. Хольцман развернулся и пошел прочь. К горлу желчной горечью подступало презрение к самому себе. Спустя секунду он услышал, как Лиза пробормотала ему в спину: – Вот козел! Машина ждала его у пункта забора пассажиров – на безопасном расстоянии от Капитолия: никакая взрывная волна не докатится. Хольцман сел на место водителя, а трость положил на пассажирское сиденье. – В офис, – скомандовал он компьютеру и опустил спинку. Опиаты манили, но он устоял. Хольцман запрограммировал свое сознание на тридцать минут сна и тут же отключился; автомобиль сам повез его по оживленным вашингтонским улицам. Час спустя он уже стоял в наблюдательной комнате и смотрел на детей. Смотрел, как они общаются – это было полноценное общение, недоступное обычным детям-аутистам, – как сплетаются в единый коллективный разум, переставая быть просто группой больных детей. Кто вы? думал Хольцман. И кем станете, когда вырастете? Никем, если он выполнит поручение Барнса и президента – создаст вакцину и лекарство от нексуса. Холцман понимал: УПВР совершает страшное преступление. Преступление против будущего. Он чувствовал это нутром. Они – неандертальцы, пытающиеся остановить приход современных людей. Динозавры, стремящиеся уничтожить всех млекопитающих – пока те не начали угрожать их виду. УПВР лишает детей элементарных прав человека, но ведь эти дети – больше, чем люди, ценнее и прекраснее, чем люди, и оттого нуждаются в еще большей защите. Он лицемер и трус: ведет борьбу с технологией, которую сам же давно и с удовольствием использует. Ищет способы очистить сознание детей от чуда. Придумывает, как лучше обустроить для них «жилые комплексы» – читай, концентрационные лагеря, – на случай, если лекарство не поможет. И при этом каждый день терзается страхом, что однажды нексус найдут и в его мозгу. Осознание собственной ничтожности жгло его изнутри подобно кислоте. Страх разоблачения сидел в душе ледяной глыбой. А что я могу? спрашивал он себя. Подать в отставку? Это неизбежно привлечет внимание аудиторов. А те уж точно заметят недостачу нексуса. Нексуса, который я принял… Хольцман оказался меж двух огней. Поступить правильно, как подсказывает сердце, – и сесть в тюрьму? Или продолжать преступную деятельность и оставаться на свободе? Даже если я сяду, кто-то все равно займет мое место, говорил себе Хольцман. От моего благородства никому легче не станет. С души воротило от собственной трусости. Хольцман думал эту нелегкую думу, когда ему сообщили новость: Ильяна Александер скончалась. От сердечного приступа. Черт подери! Хольцман впечатал кулак в зеркальную стену, отделявшую его от детей. Эти сволочи перегнули палку. Бесконечные допросы. Пытки. Требования выдать лазейку. Чего они ждали? Да поможет Господь им всем – всем, у кого есть нексус. Им несдобровать, если УПВР когда-нибудь заполучит лазейку. Никто не должен обладать такой властью над умами людей. До конца рабочего дня он просидел за столом, наверстывая упущенное за день. А день выдался долгий и полный стрессов. Как просто стереть этот неприятный осадок – всего одна маленькая… Нет. Анна ждет его дома. Их дом опустел с тех пор, как сыновья уехали учиться за океан – один в Германию, другой во Францию. Зачем он только их отпустил? В эту склеротичную, загнивающую, зашоренную Европу. Если уж отправлять детей учиться, то в Азию, где люди с надеждой смотрят в будущее, а не фетишизируют прошлое. Хольцман покачал головой, взял трость и собрался было уходить, но тут в кабинет ворвался Кент Уилсон: – Доктор Хольцман! Как хорошо, что я вас застал! Вид у молодого докторанта был растерянный и тревожный. – Кент, я как раз собирался домой. Твое дело может подождать до завтра? – Нет, сэр. – Уилсон закрыл за собой дверь. Хольцман нахмурился: – Что такое? – Сэр… Это насчет нексуса, обнаруженного в мозгу убийцы… Хольцман вскинулся: – Вы нашли посторонние примеси! Мы можем идентифицировать источник! Уилсон заморгал. – Нет, сэр, никаких примесей я пока не нашел, но… – Что? – перебил его Хольцман. – Значит, надо искать, Кент. – Я нашел кое-что другое, сэр. Химический штрих-код. Хольцман нахмурился: – Зачем преступникам понадобилось помещать туда штрих-код? Уилсон помотал головой: – Это наш штрих-код, сэр! Нашей лаборатории! Изготовители этого нексуса – мы сами! В глазах у Хольцмана потемнело, мир померк. Если преступники украли нексус из штаб-квартиры УПВР, проверок не избежать. А проверки… проверки неизбежно покажут, что и он сам регулярно брал нексус из внутренних запасов, для личного пользования… И тогда его жизни конец. Когда Уилсон ушел, Хольцман сел за стол и уставился в пустоту. Он заверил мальчишку, что сам расскажет руководству о находке – когда придет время. А пока надо помалкивать, чтобы не спугнуть вора. Руки у Хольцмана дрожали. Голова отказывалась соображать. Его мир рушился. Он знал, что ему поможет: доза. И приличная. Чтобы полностью заглушить лавину боли, страха и дурноты. Хольцман вызвал в уме соответствующий интерфейс, набрал нужное значение и несколько секунд просто смотрел на цифры. Должен быть другой способ. А потом он подумал, что его ждет в случае разоблачения, – и у него перехватило дыхание. Он увеличил дозу и нажал кнопку. Страх мгновенно исчез. Накатила теплая волна, смывшая все заботы и тревоги. Затем пошла новая волна – глубокого удовольствия. Целый океан наслаждения. Огромный вал счастья вырос над ним, накрыл с головой, и несколько минут Хольцман купался в этом бесконечном счастье, ни о чем не думая. Полное блаженство. Потом его накрыла еще одна волна, и еще, и еще, и еще, и он уже не плавал на поверхности этого океана, а тонул в нем. Все мысли начисто смыло опиатным потопом, обрушившимся на мозг с чудовищной силой. Последняя мысль: передозировка. Он принял слишком много. Слишком много. В следующий миг море поглотило его целиком. Лиза Брандт тихо вошла в свою бостонскую квартиру. День выдался тяжелый, удручающий. Чертовы политики! Жалкие трусы! Нексус теперь ассоциируется у всех с террористами-смертниками. Никто не посмеет принять закон, разрешающий применять нексус для лечения аутистов и признающий права детей, рожденных с нексусом в мозгу. По крайней мере сейчас, когда на носу президентские выборы. |