Книга Восход, страница 39 – Виктория Хислоп

Ребенок пытался повторить за ней слова, морща лобик от старания.

Все смотрели на него и улыбались. Но тревога ни на мгновение не покидала их сердца.

В тот день и на следующий в Фамагусте царила тишина. Но окрестные деревни были захвачены турецкой армией, и войска двигались вглубь острова. Национальная гвардия, несмотря на отчаянное сопротивление, была разгромлена.

– Их уже пятьдесят тысяч, а новые силы все прибывают, – сказал Василис Маркосу.

– Это преувеличение! – воскликнул Маркос. – Когда ты так говоришь, ты только усугубляешь положение!

Если верить радио, цифра была вдвое меньше. Однако пока политики и дипломаты продолжали переговоры, она увеличивалась. Встреча министров иностранных дел Турции, Греции и Великобритании проходила в Женеве.

– Как можно о чем-то договориться, если на острове находятся турецкие войска? – сказал Василис. – Так ничего не выйдет.

Паникос продолжал каждый день прилежно ходить на работу в магазин электротоваров. Мария проводила много времени внизу, с родителями. Она тяжело переносила беременность в такую жару, и ей нужна была помощь с Василакисом.

– Мама, нужно собрать одежду для беженцев, – сказала она. – Я слышала объявление.

Тысячи людей уже покинули свои дома в Кирении, спасаясь от турецкой армии. У них ничего не было.

На следующий день за ужином они слушали выпуск последних известий.

– Заключен мирный договор, – сообщил диктор.

– Вот видите! – воскликнула Мария. – Все будет хорошо.

– Ш-ш-ш, Мария! – сказал Василис. – Дай послушать.

Услышанное вселило в них надежду. Договор подписали все министры иностранных дел – Греции, Турции и Великобритании. Турецкие военные силы останутся, но их число будет сокращено. Обе стороны обещали не нарушать мирного соглашения.

Они молча слушали известие о том, что турецкий командующий отказался от требования, чтобы силы ООН покинули районы, контролируемые турками. Состоялись встречи с новым президентом Клиридисом, а также с лидером турок-киприотов Рауфом Денкташом.

– Значит, все вернется в нормальное состояние? – хмыкнул Василис. – Верится с трудом.

– Но похоже, огонь уже прекратился, – заметил Паникос.

– Дай-то Бог, – прошептала Мария.

Но для Ирини все это не имело значения. Она не могла радоваться миру, пока Христос не вернется. Не притронувшись к еде, она молча собрала тарелки. Как обычно, мать поставила приборы и для младшего сына.

Неподалеку семья Ёзкан тоже ужинала. Они вздохнули с облегчением, услышав известие о прекращении огня.

– Может, Али теперь вернется, – с надеждой в голосе сказал Хусейн матери.

– Надеюсь, – отозвалась она едва слышно.

– А о Христосе есть какие-нибудь новости? – спросил сын.

– Насколько знаю, никаких, – ответила она. – Они тоже с ума сходят от беспокойства.

– Может, теперь, когда договор подписан, он вернется, – предположил Халит.

Эмин регулярно заходила к Ирини, а в последнее время делала это даже чаще обычного. Женщины могли поделиться друг с другом своей тревогой за сыновей.

– Зачем так часто ходить? – бурчал Халит, считавший, что они должны держаться подальше друг от друга.

– Затем, что Ирини – моя подруга! – сердито отвечала Эмин.

Время, проведенное в ночном клубе во время бомбежек, сблизило Афродити и фрау Брухмайер. Несмотря на то что обычная жизнь в Фамагусте еще не восстановилась, кафе работали, и женщины часто ходили туда вместе, чтобы скоротать время.

– Думаю съездить в Германию на несколько недель, – сказала фрау Брухмайер. – Пока все не успокоится.

Афродити не смогла скрыть разочарования. Когда они проводили время вместе, ей не так сильно хотелось видеть Маркоса.

– Не беспокойтесь, милая, – сказала пожилая немка. – Долго я там не пробуду. Такой жизни, как здесь, я нигде не найду…

Дамы допили кофе и разошлись.

На следующее утро Афродити приехала в отель рано, чтобы проводить подругу. Маркос был уже на месте: он хотел убедиться, что транспорт организован. Втроем они стояли перед отелем.

– Милые мои, я буду считать дни до возвращения, – сказала фрау Брухмайер.

Они помахали ей на прощание.

– Маркос, я так по тебе соскучилась, – прошептала Афродити, продолжая улыбаться и махать рукой.

Свободных номеров в отеле было в избытке, но они поодиночке тайком поднялись в пентхаус и занимались любовью как в первый раз.

Через несколько дней Эмин снова зашла к Георгиу. Оптимизм, вселившийся в них после объявления о соглашении, почти сразу же улетучился. Конфликт был далек от разрешения, и планировался второй раунд переговоров в Женеве.

– Ирини, дорогая, – сказала Эмин со слезами в голосе. – Я чувствую, что должна просить у тебя прощения.

– Ты? За что?

– За то, что происходит, – ответила Эмин. – Как турецкие солдаты могут так себя вести?! Они убивают женщин и детей. Мужчин согнали в лагеря.

– Прекращение огня ничего не дало, да?

Женщины обнялись. Часто им не хватало слов, но их объединяла общая тревога, и это придавало им сил. Они винили во всем происходящем своих соотечественников и никогда друг друга.

Вместо сокращения турецкие войска наращивали живую силу и вооружение.

Деревни греков-киприотов в горах вблизи Кирении подверглись нападению и были захвачены. Тысячи других бомбили и обстреливали из минометов. Ларнака на южном берегу тоже стала мишенью. Несмотря на соглашение о прекращении огня, турецкие войска медленно, но неуклонно продвигались на юг.

Женщины разговаривали, а вдали слышалась приглушенная канонада минометов. Бои продолжались на окраине Фамагусты, где тысячи турок-киприотов все еще выдерживали осаду, отрезанные от остального мира стенами средневекового города. Порт был по-прежнему закрыт.

Ирини продолжала надеяться, что Макариос вернется и спасет их. До них доходили слухи, что их опальный президент находится в Британии.

– Он говорит, что хочет, чтобы греки и турки-киприоты жили в мире, – сказала она.

– Но сначала нам нужно избавиться от всех этих захватчиков, – ответила ей Эмин. – Пока они будут продолжать убивать людей, никакого мира не будет.

Множились слухи об изнасилованиях и массовых убийствах греков-киприотов на территориях, захваченных турками. А в то же время турки-киприоты обвиняли греков-киприотов в убийствах и мародерстве. Взаимные обвинения в нарушении прав человека и актах насилия росли. И та и другая сторона удерживали заложников. Толпы мужчин, женщин и детей из обеих общин стали беженцами. Несмотря на соглашение, мира на острове не было.