Книга Цель номер один, страница 47 – Александр Тамоников

В конце коридора их ждал еще один сюрприз. Со двора в здание ворвались шестеро боевиков, при этом Новиков отчетливо услышал русский мат.

«Неужели свои?! – промелькнуло сомнение в голове командира. – Но кто? Согласно моему приказу, отряд Лихачева сейчас зачищает двор и второй этаж. Никто из его людей не должен появиться здесь».

Сомнения подполковника развеяли выстрелы и пули, крошившие стены. Стараясь увернуться от них, Новиков отпрыгнул к стене и больно ударился рукой о каменный выступ.

Боевики, ворвавшиеся со двора, оказались никудышными вояками. Стреляли они кое-как. Спецназовцы больше опасались шальных рикошетов от каменных стен, нежели точных выстрелов. Их противники полегли после первых же очередей, выпущенных из «Валов».

Больше всего эта быстротечная схватка в коридоре напомнила Павлу тренировочную стрельбу в тире их подмосковной базы. Такой же полумрак со светлым пятном в конце, длинная узкая кишка. Только вместо ростовых мишеней – мертвые боевики, лежащие у стен.

Спецназовцам хватило тридцати секунд, чтобы навеки успокоить своих противников. Впрочем, вместо шести тел в конце коридора бойцы насчитали только пять. Один бандит уцелел и успел смыться. Куда – неизвестно.

Далее спецназовцы разделились. Им требовалось в скоростном темпе проверить оставшиеся комнаты.

– Блин, где эта падла?! – пробурчал Новиков, потирая ушибленную правую руку.

– Ты про кого? – крикнул из коридора Славка.

– Про ту сволочь, которая тут материлась по-русски.

– Я здесь, – внезапно донесся незнакомый голос из глубины комнаты, в которую только что заглянул подполковник.

Это был молодой тип славянской наружности. Высокий и весьма накачанный. Прямо Железный Дровосек из знаменитой сказки. Одет в камуфляж, по рассеченной щеке стекает кровь, в руках «калаш».

– А, вот ты где!

Противники медленно закружились по комнате. Глаза в глаза. Ствол в ствол.

Павел решил, что этот тип с широким скуластым лицом пару лет послужил в спецназе. Он держался уверенно, не спешил давить на курок.

Что ж, Павел тоже предпочитал использовать огнестрельное оружие в качестве последнего аргумента. А до применения радикальных мер можно побаловаться и другими.

Противники одновременно наклонились, положили оружие на каменный пол, потом выпрямились и начали сближаться.

Понеслось. Короткая разведка, атаки с дальней дистанции.

Правым кулаком Новиков работал с осторожностью. Каждый удар отдавался острой болью в поврежденной руке. Павлу приходилось в полной мере полагаться на левую.

Постепенно темп карусели на крохотном пятачке ускорился до невероятного. Хлесткие выпады кулаков чередовались с блоками и уходами, удары ног – с хриплыми выдохами.

Дровосек оказался излишне прямолинеен. Его атаки были бесхитростны и рассчитаны на грубую силу. Таких ребят при бешеном темпе надолго не хватает. Это старая истина. К тому же Павел старался сбить его дыхание. При случае он нырял под удар и целил в грудную клетку.

Вскоре его тактика принесла положительный результат. Напор противника угасал, его движения становились вялыми, дыхание превращалось в сплошной хрип.

Развязка оказалась довольно внезапной. Дровосек после хорошего бокового с левой сел на пятую точку и наткнулся ладонью на свой автомат.

Он осознал всю бесплодность попыток вырвать победу в честном бою. Посему поднял «калаш» и направил ствол в грудь Новикова. При этом на его лице появилась счастливая улыбка. Наверное, так выглядит человек, познавший секреты вселенной и достигший просветления.

Это была его философия. И правда.

А подполковник в этот миг понимал свою правду. Шансов уйти от пуль у него практически не было. Дистанция такова, что промазать невозможно. Времени не хватит даже на то, чтобы вспомнить маму. В общем, дело дрянь.

Однако выстрелы почему-то прогремели сбоку. Четыре подряд.

Новиков увидел, как Дровосек с простреленной грудью отлетел к стене. Потом он вздрагивал при входе в плоть каждой последующей пули.

Павел обернулся. В дверном проеме стоял Кудин. В руке штатный пистолет, на лице ненависть, смешанная с отвращением.

– Это ж надо быть такой гнилью, продаться игиловцам с потрохами и убивать в Сирии своих соотечественников, – проворчал Славка, пряча пистолет в карман «лифчика».

Тем временем отряд Лихачева обезвредил трех боевиков в основном дворе между особняком и красивыми воротами. Вероятно, это были водители или механики, так как все трое отирались возле автомобилей, стоявших под маскировочной сетью.

Когда в нижнем коридоре прогремели первые выстрелы, Лихачев, Лапин и Бобровский уже осмотрели пустующую надворную постройку, используемую в качестве кухни, и стремительно взбегали по внешней лестнице.

Второй этаж был устроен иначе, чем первый. Длинный коридор с вереницей небольших комнат здесь отсутствовал. Вместо него весь центр занимал обширный зал площадью не менее сотни квадратных метров, из которого можно было попасть в четыре немаленьких спальни, по две на западную и восточную стороны.

Он использовался в качестве гостиной или столовой. Видимо, именно в этом огромном зале руководители корпуса «Священный джихад» и планировали провести встречу с туркменом.

В зале на огромном ковре сидели шесть человек, все важные, в новеньком камуфляже. Их встревожила стрельба, только что начавшаяся внизу. Одни вскочили на ноги, другие потянулись к автоматам, лежащим рядом. Один даже успел подскочить к окну, но был убит снайпером Устиновым.

По стенам защелкали пули, выпущенные из «Валов»; по полу запрыгали горячие гильзы.

«Теперь о главном, – припомнил Лихачев слова командира на инструктаже перед штурмом. – Генерал Шестопалов приказал произвести физическое устранение всех главарей этого самого корпуса ИГИЛ. Никаких раненых, пленных и чистосердечно раскаявшихся, желающих поработать на благо нашей страны. Только полное уничтожение. Вопросы есть?»

Вопросов у спецов не было. Как и сомнений в справедливости такого решения.

Лихачев понятия не имел, кто эти люди, какие должности они занимали в известной террористической организации. Ему, истинному офицеру спецназа, было наплевать на такие подробности. Есть приказ, цели и возможность их уничтожить. Вот он и стрелял на поражение, используя все свои навыки, опыт и умение.

Через несколько секунд большой зал наполнился дымом. Кто-то из боевиков успел выстрелить, и пуля обожгла руку Лихачева. Он стукнулся спиной о стену. Его автомат ойкнул одиночным выстрелом. После этого наступила тишина.

Сквозь белесый пороховой дым едва просматривались тела, лежащие на ковре. Майор стоял, зажимая ладонью рану, и пытался сосчитать трупы.

– Все здесь? Никто не ушел? – спросил он у товарищей.