Книга Любовницы по наследству, страница 29 – Вячеслав Школьный

— Ничего удивительного здесь нет, — просто каждому охота знать, кому принадлежит такая красивая женщина.

— Спасибо. — Она слегка покраснела, но только лишь на секунду, после чего приняла своё обычное каменное выражение лица. — Если бы все так считали, как вы.

— Вы только не подумайте, что я льщу, — вы действительно очень привлекательны. — В моих словах звучала не наигранная искренность.

— Если так, то мне можно быть абсолютно спокойной за своё будущее. У меня, получается, ещё всё впереди. — Алла сделала небольшую паузу. — Я не замужем, молодой человек, и никогда не была.

Я ждал от неё какого угодно ответа, но только не этого. Мой рот раскрылся чуть ли ни на всю свою ширину, а уши напряглись как локаторы установок ПВО, пытаясь уяснить, действительно ли они это услышали, или же последняя фраза является всего лишь результатом какого-то потустороннего шумового эффекта.

— Неужели Антонина Лесницкая не успела вас об этом осведомить? — не замечая моего удивления, продолжала женщина. — Странно, я была уверена, что она о каждой из нас выложила всю подноготную.

— Выходит, не хватило на это времени, — попытался сострить я, вяло разведя руками. — Даже с её скоростной речью невозможно было охватить весь курс лекций по личной жизни своих подруг за тот сравнительно короткий промежуток времени, который был нам выделен господином американцем.

— Это уж точно. Питер её болтливости не любит. Но вы не расстраивайтесь, — она обязательно найдёт время для своего рассказа, — вы ещё услышите от неё всё нужное и не нужное. В принципе, пускай треплется, если так хочется, — от её болтовни никому ни холодно, ни жарко.

— Почему же вы не вышли замуж? — поинтересовался я, немного придя в себя после лёгкого замешательства. Ведь если судить по открывшемуся обстоятельству, данная женщина теперь не представляла для меня абсолютно никакого интереса. У неё то и мужа никакого не было, следовательно, телефонная угроза из этого дома исходить не могла вообще. Но всё-таки интересно: почему Колесников не предупредил меня об этом? Ответ оставался прежним, — просто не успел.

— Почему не вышла? — задумчиво произнесла женщина. — Сама не знаю, почему. Наверное, не суждено было. Я родила сына от любимого человека, у которого была уже своя семья, жена, ребёнок. Разбивать его счастье у меня подлости не хватило. Жалела я других, всех жалела без исключения, только не себя. Знаете, Андрей, можно я буду вас называть просто по имени? — Я согласно кивнул в ответ головой. — Мне не очень приятно вспоминать о тех временах. Я тогда представляла из себя ни что иное, как маленькую глупую дурочку восемнадцати лет, — в общем, чего объяснять, вы, думаю, отлично все понимаете…

— Стараюсь понять. — Мои глаза самопроизвольно опустились вниз и принялись тупым взглядом сверлить красочные цветочки на паласе. — Если вам это не приятно — не рассказывайте. Зачем мне, постороннему человеку, знать такие интимные подробности вашей жизни?

— Оно то так, — согласилась Алла, — только иногда возникает желание хоть с кем-то поделиться своими наболевшими проблемами. Ладно, что было, то было, — времени назад не вернёшь и утраченной молодости тоже. Нужно жить в реальной жизни, а не где-то в прошлом. У меня есть умный красивый сын, хорошо оплачиваемая работа, увлечение. — Она демонстративно развела руками в стороны, будто хвастаясь собранной ею коллекцией второсортных картин. — Вот женю Вадика, а потом можно будет позаботиться и о собственной жизни. Ведь даже вы сказали, что я ещё пока очень не дурна собой.

— Это бесспорный факт, который ни у кого не вызывает сомнений, — подбадривая ее сказал я. — Так что готовьтесь, — скоро ваша жизнь начнёт быстрыми темпами налаживаться. Кстати, Алла, если не секрет, кем вы работаете?

— Бухгалтером на одной крупной посреднической фирме. А зачем вам это нужно?

— Да так, для общего развития, — шутливо пожал плечами я.

Неожиданно из прихожей послышался звук открываемой входной двери, и через минуту в зал вошёл невысокий крепкого телосложения паренёк с коротким ёжиком соломенного цвета волос и излучающими повышенный интеллект голубыми глазами. Он был одет в свободного покроя чёрные джинсы и разноцветную фирменную спортивную куртку.

— Вот это и есть мой Вадик, — любезно представила сына Алла. — А это — Андрей Николаевич, твой новый преподаватель французского.

— Добрый вечер, — коротко и не совсем дружелюбно проворчал парень, делая вид, что совсем не заметил протянутой мной руки. — Извините, что опоздал, — в метро была такая толкучка, что чуть в котлету не превратился. Ну что ж, давайте начнём занятие, или как?

— Помой сначала руки, — строго приказала мать, — и сними курточку, а потом будем дальше разговаривать.

Вадик скривил губы и неохотно вышел за дверь.

— Пойдёмте, я вас провожу в его комнату, — перейдя на более ласковый тон, предложила мне Алла.

Я встал с дивана и покорно последовал за ней. Она так аппетитно виляла своими крутыми бёдрами перед моими глазами, что где-то в глубине души у меня внезапно возникло неистовое желание ухватить её прямо сейчас за талию и, не обращая внимания на всякого рода неудобства, завалить на пол. Чтобы подавить в себе подобную грешную похоть, пришлось отстать от женщины на пару шагов. Указав на «апартаменты» сына, она великодушно сжалилась надо мной и исчезла из моего поля зрения на кухне.

Комната Вадика чем-то напоминала мне комнату Вероники. Такое же небрежное расположение редко присутствующей мебели, подобный калейдоскоп безвкусных переливающихся цветами обоев, неимоверное количество разнообразных плакатов, некоторые из которых из-за нехватки места на стене были небрежно наклеенными друг на друга. Вкусы мальчика были разносторонними, если они, конечно, были вообще. Тут присутствовали и выставляющие напоказ свои устрашающие мышцы культуристы, и обнаженные девицы, развалившиеся в бесстыдных позах на смятых постелях, и толстомордый мужик из рекламного телевизионного ролика с огромной кружкой пива в руке, а так же пожелтевшие от старости схемы стратегических ракетных установок, наглядные пособия по разборке-сборке автоматов Калашникова, явно взятые «напрокат» из числа плохо лежащих наглядных пособий кабинета военной подготовки, и почему-то разрезанная на мелкие кусочки политическая карта мира. На фоне всего этого ералаша ярко выделялся портрет стройного широкоплечего офицера царской армии, одетого по полной парадной форме со всеми регалиями и наградами, который был прикреплён прямо над усеянным множеством бумаг и иных канцелярских принадлежностей почти кубическим по своим размерам письменным столом.

— А это ещё кто такой? — с некоторой долей любопытства спросил я у вошедшего следом за мной Вадика.

— Сам не знаю, — пожал плечами парень, — полководец какой-то малоизвестный. Я нашёл этот портрет на свалке макулатуры, на нём ничего не было написано ни на одной из сторон.

— Зачем же тогда повесил на самом видном месте?

— Красивый портрет, можно сказать, своеобразное произведение искусства. Хотел матери для коллекции подкинуть, — ей почему-то не понравилось, поэтому прилепил в своей комнате. Я леплю сюда всё, что мне нравиться.