Книга Любовницы по наследству, страница 84 – Вячеслав Школьный

— Да как они могли? У него что — нет адвокатов?

— Адвокаты то есть, да алиби нет. Понимаешь, Андрей, в газовую плиту была вставлена электрическая мина, которая сработала, как только Елена Батурина включила конфорку. Поставить ее заранее было невозможно, — газ включали ночью, и все было нормально. Утром, когда Батурин с дочерью пили чай, тоже все было в порядке. Вероника вышла из дома на каких-то десять минут раньше отца, говорит, ты это можешь доказать. Ты ведь в это время находился рядом с ней?

— Ну да, — недоуменно ответил я, — она ждала меня у подъезда, а потом минут через пять подошел Николай Федорович.

— Вот-вот, — замахал руками Харченко, — Батурин, по ее мнению и по мнению водителя, что-то уж чересчур долго задержался дома. Этого времени как раз могло хватить на то, чтобы частично разобрать плиту и заложить в нее заранее приготовленную мину. Посторонний в квартиру проникнуть не мог — там все двери и окна находятся под сигнализацией.

— Я не верю, что это сделал Батурин.

— Почему вдруг? — открыто удивился Харченко. — Мы уже провели следственный эксперимент. За восемь-десять минут как раз все отлично получается. В квартире находилось три человека. Вероника этого сделать никак не могла, да и не успела бы. Она, насколько ты знаешь, — девушка с далеко не идеальными способностями к технике. Вдобавок ко всему, она все время была на виду у отца, в общем, подобная версия никак не клеится. Можно, правда, предположить, что бомбу подложила Елена Павловна… сама себе… но это будет полнейшим абсурдом.

— Да, абсурд, — согласился я, — ни Елена, ни Вероника этого сделать не могли. Девочка действительно глуповатая на сей счет. Она не может быть скрытым вундеркиндом, тут даже я даю голову на отсечение. От преподавателя ученик своего таланта никак не утаит. Но и Батурин ведь тоже в технике слабоват.

— А для того, чтобы заложить готовую мину в газовую плиту, совсем не обязательно быть инженером. Ему нужно было выполнить обезьянью работу, — подсоединить провода. Кстати, интересный факт. Мина, от которой взорвалась Батурина, полностью идентична мине, заложенной под капот автомобиля Колесникова.

— Что?! — Я привстал со стула и широко выпучил глаза.

— Так утверждают эксперты, — скромно заметил Виктор, — один и тот же почерк. Только, разумеется, я тебе об этом ничего не говорил.

— Ну, понятное дело, — согласно кивнул я, — ты вообще ко мне сегодня не приходил, а всю нужную информацию я почерпнул исключительно из газет.

— В газетах об этом пока что ничего не писали, — замотал головой Харченко. — Сам понимаешь, — сведения эти не для разглашения. Если что-то в прессу просочится, — не сносить мне с моим начальством головы. Хотя, думаю, об этом скоро прессе все же станет известно. При обыске на квартире Батурина найдено фото, на котором Колесников с Еленой занимаются любовью…

— Не занимаются, — решительно возразил я, — а только лишь полулежат в обнимку на Батуринском диване.

— А ты откуда знаешь? — Виктор вскочил вслед за мной, как ошпаренный, и просверлил меня укоризненным взглядом. — Ты что, видел эту фотографию?

Отпираться не было смысла, — я понял, что бездумно сболтнул лишнее. Теперь приходилось сознаваться во всем до конца.

— В третьей по счету книге слева на второй полке, — сказал виновато. — Собрание сочинений Булгакова, не помню, какой именно том.

— И ты мне об этом раньше ничего не сказал?

— Никто меня об этом и не спрашивал. — Я понял, что действительно сделал глупость, поэтому хоть как-то пытался оправдаться.

— Хоть не ты ее туда подбросил? — немного успокоившись, спросил Харченко.

— Думаешь, я способен на подобную подлость? Впрочем, такая у тебя работа — всех во всем подозревать. — Я небрежно махнул рукой, присел обратно на табурет и уныло опустил глаза. — На снимок мне пришлось наткнуться случайно, хотел просто книгу посмотреть, а он возьми да и выпади из нее на пол. Я положил его туда, где и был, своих отпечатков пальцев не оставил, не бойся.

— Да отпечатков на фотографии как раз не было ничьих. — Голос Виктора после выпитого чая немного восстановился, да и сам он стал выглядеть бодрее. — Какую же ты все-таки глупость сотворил, Андрей! Не вздумай хоть завтра проговориться Порошкову, что ты что-то знаешь про снимок. Он парень в общем-то неплохой, но вполне может крышей поехать и зачислить тебя в возможные соучастники преступления. Фотоаппарат, которым эта пикантная сцена была снята, нашли в том же самом шкафу. Автоматический «Поляроид», можно выставить для съемки на любое удобное время. Скорее всего, Батурин так и сделал — оставил его на полке шкафа, а сам куда-то ушел. Чертовски грамотно придумано. Мы попытались хоть как-то снять диван в подобном ракурсе, — ничего не получилось, нужно снимать только с полки.

— Ну, правильно, — усмехнулся я над его рассуждениями, — не могли же Юрий с Еленой целоваться в присутствии кого-то третьего. Тут все вполне естественно. Ты вот, кстати, говоришь — мы. Неужели тебя опять приобщили к делу?

— Как видишь, — развел руками Харченко, — в нашем ведомстве ничему удивляться не приходится. Вчера дело отобрали, сегодня опять приобщили. Слишком скандальная получается ситуация.

— Ничего не понимаю. Неужели будет так легко снять с человека депутатскую неприкосновенность? Мне почему-то всегда казалось, что этот процесс довольно кропотливый и скандальный.

— Смотря, кого это касается, — иронично заявил Виктор. — Многим большим людям Батурин со своей партией уже давно стоит поперек горла. Они только и ждут момента, чтобы он в чем-то где-то прокололся. Будь уверен, — стоит ему дать признание, — сразу же определят в СИЗО, без всякого промедления.

— Да я никогда в жизни не поверю, чтобы, находясь в подобном положении, кто-либо, в том числе и Николай Федорович, пошел бы на такой риск, как убить собственную жену на почве ревности. Неужели там наверху сидят дураки, которые этого не понимают? И фото бы он уничтожил первым же долгом, если бы такое задумал.

— Я с тобой вполне согласен, — кивнул головой собеседник. — И наверху тоже люди неглупые, поверь мне, — возможно как раз они сами все и подстроили: и звонки Колесникову, и его смерть, и фотоснимок, и убийство Батуриной. Это — грязная политическая игра, неужели ты не понимаешь? Грязное дело, в которое ни тебе, ни мне лезть ни в коем случае нельзя. Слишком уж опасные люди во всей этой интриге задействованы.

— Неужели была такая необходимость обязательно убивать Колесникова? — недоверчивым тоном произнес я. — Что, невозможно было найти какого-либо другого способа, чтобы опорочить политического конкурента?

— Значит, не могло, — развел руками Виктор. — Что поделать, — в такой стране живем, где все делается вопреки всякой логике. Но не нам об этом судить. Я ведь потому к тебе и пришел, чтобы сказать, — бросай поскорее свою затею, — все равно ведь до правды не докопаешься, а вот головы можешь лишиться в два счета.

Я задумчиво почесал затылок и слегка скривил губы.