Книга Пусть будет так..., страница 20 – Дина Аллен

Кристина добралась домой на такси и поспешила запереться в спальне. Там и произошло окончательное превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя.

Кристина сняла всю одежду, внимательно посмотрела на себя в зеркало и начала одеваться. Сначала она надела узенькие кружевные трусики, затем бюстгальтер, поясок, пристегнула чулки, скользнула в фиолетовое платье, которое расширялось внизу, как лепестки цветка, и наконец на ее ногах оказались серебристые туфельки.

Благодаря стараниям Падди волосы Кристины свободно лежали на плечах и красиво обрамляли лицо. Макияж был очень легким — немного туши, теней и почти незаметный блеск на губах.

Несколько недель назад, очнувшись в больничной палате и посмотрев на себя в зеркало, Кристина показалась себе чужой. Сейчас место прежней незнакомки заняла другая женщина, но примет ли ее такой Сидней?

От волнения у Кристины подрагивали коленки, но путей для отступления не было. Она улыбнулась своему отражению в зеркале и прошептала:

— Живи настоящим, детка!

Сидней сидел за ореховым столом в офисе и корил себя за глупость. Зачем, спрашивается, нужно было соглашаться на участие в скучнейшем благотворительном вечере?

В прошлом Сиднею частенько приходилось посещать подобные приемы, их очень любила Кристина. Ее, похоже, не смущало, что на всех этих вечерах, собраниях, приемах присутствовали одни и те же люди, которые, попивая шампанское, говорили об одном и том же.

В один из таких дней Сидней не выдержал и объявил, что предпочитает просто выписать чек для какого-нибудь благотворительного общества, собирающего средства, например ради спасения редкого, исчезающего вида улиток, чем отправляться на прием лично.

Решение Сиднея оказалось началом конца. Тщательно проанализировав три года брака, Сидней пришел к заключению, что Кристина сильно изменилась, и он перестал ее понимать. По его мнению, жена стала придавать слишком большое значение знакомству с определенными людьми, и главной ее целью стало приобщение к среде, считающей себя сливками общества. Сидней понял, что Кристина любит его деньги и положение, но не его самого.

Долго же она водила меня за нос, размышлял Сидней. Вначале Кристина казалась ему такой невинной, что он боялся каким-то образом подавить ее силой своей любви.

Сидней поделился своими соображениями с Дженет, которая за семь лет знакомства стала его близкой приятельницей. Кроме того, их связывало чувство потери после гибели Джона Дентона, мужа Дженет и лучшего друга Сиднея.

— Я все понимаю, Сид, — сказала Дженет. — Кристине двадцать четыре года, это не так уж много по сравнению с твоими тридцатью пятью. Тебе придется обращаться с женой очень осторожно, чтобы у нее не сложилось впечатление, будто она попала в западню.

Не стоило беспокоиться, подумал Сидней. Пока он оберегал чувства жены, она с усердием перестраивала его жизнь по своему усмотрению. А на одном из благотворительных балов Сидней внезапно осознал, что это он попал в капкан, заключив союз с женщиной, не имеющей с ним ничего общего.

Так продолжалось до несчастного случая с Кристиной, который стер ее память и превратил жену в…

Сидней рассердился на самого себя. Опасно направлять ход мыслей в эту колею. Несчастный случай Кристину ни в кого не превращал, она лишь стала женщиной, всеми средствами старающейся возвратить память. Как только ей это удастся, жизнь войдет в привычный ритм, и Кристина станет прежней. И тогда перед ними снова встанет проблема развода, что, впрочем, неплохо, потому что у обоих будет свобода.

Размышления Сиднея прервал телефонный звонок.

— Здравствуй, Сид! — в трубке раздался голос Дженет. — Извини, что беспокою тебя. Если ты занят…

— Для тебя, Нетти, я всегда свободен. Сегодня должен быть благотворительный прием…

— Об этом я и хотела с тобой поговорить! — подхватила Дженет. — Я только что беседовала по телефону с миссис Гордон, и она заверила меня, что все в благотворительном комитете будут очень рады твоему присутствию.

Сидней нехотя улыбнулся.

— Как мило с их стороны.

— Миссис Гордон спрашивала, прибудет ли на прием Кристина, — продолжала Дженет, — но я сказала, что она еще не выезжает. Кстати, я тоже ужасно хочу повидаться с ней!

— Тина еще не готова принимать друзей, — словно извиняясь, сообщил Сидней.

— Жаль. Я всегда любила ее, ты знаешь. Представляю, как тяжело приходится вам обоим. — Дженет помедлила. — Все еще никаких признаков выздоровления?

— Нет, — коротко ответил Сидней.

— Подумать только, сегодня проводится вечер, который помогла организовать Тина!

— К счастью, она об этом не знает.

— Вот как? А я полагала, что ты решил посетить галерею именно по этой причине.

Сидней нахмурился. Конечно, Дженет его подруга, а с тех пор, как он женился, она стала подругой Кристины. Но Сиднею не хотелось рассказывать Дженет о том, что он идет на сегодняшний вечер только для того, чтобы доказать жене, что у каждого из них своя жизнь.

К тому же это такая глупость! Ведь можно было просто остаться дома и попросить миссис Джефферсон принести ужин в кабинет.

— На самом деле, — произнес Сидней в трубку, — я сам не понимаю, что побудило меня принять приглашение. Провести вечер, поглощая бутерброды и разглядывая мазню какого-то, с позволения сказать, художника, которому больше нужна хорошая ванна, чем кисть…

— Это кот Флаффи, — вставила Дженет.

— Какой кот, о чем ты говоришь? — не понял Сидней.

— Автор представленных в Галерее картин — кот. Многие журналы две недели назад превозносили его успехи. Благотворительный вечер устроен в его честь.

— Невероятно! — рассмеялся Сидней.

— Критики признают у Флаффи несомненный талант.

— Что-то мне расхотелось идти на прием… — начал было Сидней, но Дженет не дала ему договорить.

— Кроме всего прочего, там будет сенатор Моулди и другие очень известные лица. Ты дружен со многими из них.

— С некоторыми я всего лишь знаком, — поправил Сидней.

— В любом случае тебе не помешает немного развлечься, — убедительно произнесла Дженет. — Последний месяц выдался трудным для тебя.

С этим нельзя было не согласиться. Кроме адвоката лишь одна Дженет знала о том, что они с Кристиной собираются развестись. Правда, детали не были ей известны.

Временами Сидней заезжал к Дженет домой, потому что ему было необходимо поделиться с кем-нибудь своими горькими мыслями. Дженет наливала Сиднею кофе, добавляла немного коньяку и усаживалась напротив в глубокое кожаное кресло. При этом полы ее халата расходились, обнажая колени, но, поглощенная беседой с Сиднеем, она не обращала внимания на подобные мелочи!

Дженет вообще была довольно рассеянной. Она не обращала внимания и на то, что Сидней чувствовал себя неловко, когда она наклонялась над Столом, позабыв, что на ней платье с глубоким вырезом.