Онлайн книга «Река надежды»
|
– Ну вот и все! – Александер с улыбкой посмотрел на свою спутницу. – By God! [161] Ты задрожала, как котенок перед огромным волком! Изабель обиделась. Ткнув его локтем в бок, она заявила: – Не смей надо мной насмехаться, Алекс! Да, я испугалась! И нечего смеяться! – А я и не смеюсь… Даже не пряча улыбку, он подтолкнул ее и придавил к земле всем своим весом. Она дернулась раз, два, потом тронула его за ушибленный подбородок. – Ай! Полегче! – Прости! – У тебя тяжелая рука, дорогая! – Ты заслужил! Оба перестали улыбаться. Александер ощутил своей грудью округлые полушария ее грудей, дрожащие губы женщины оказались в нескольких дюймах от его губ. Несколько секунд он не мог отвести от них взгляд, потом посмотрел ей в глаза. – Тсоннонтуаны назвали меня Белым Волком, – сказал он, оскаливая белые зубы. – Я волков не боюсь! – Нет? А енотов боишься! Не дав ей времени возразить, он прижался ртом к ее губам и зарычал от удовольствия, когда она впилась ногтями ему в спину, – с намерением оттолкнуть, а на самом деле притягивая к себе еще ближе. Мгновение – и он сам отодвинулся, чтобы перевести дух. – Изабель, я знаю, что ты в трауре… Я понимаю, что ты должна… Mo chreach! Я не хочу принуждать тебя, спешить, но… A Dhia! – Алекс, от меня дурно пахнет! С этой жарой… – ни с того ни с сего начала оправдываться она. – Где ты видела, чтобы оленя отпугнул запах оленухи? – Что? Не хватало, чтобы ты заставил меня надеть оленью шкуру! Они засмеялись, глядя в глаза друг другу. Александер медленно приблизил губы к губам Изабель, нежно их коснулся. Рот, еще недавно упрямо сжатый, приоткрылся, высвобождая вздох. Сначала он поцеловал ее едва ощутимо, потом почувствовал, каким податливым делается ее тело… Поцелуи стали продолжительнее, глубже. – Iseabail… С нарочитой неторопливостью он поднял подол ночной рубашки; ему хотелось вложить в свои жесты всю любовь, которую он к ней испытывал. Он не хотел спешить, наслаждался каждой секундой этого воссоединения. Слишком долго он ждал и уже отчаялся. Но теперь, когда этот момент наступил, ему не хотелось все испортить из-за собственного эгоизма… Он сел, подсунул руки под напряженные ягодицы женщины и усадил ее к себе на колени. У Изабель голова шла кругом. Она обняла его за шею. Издав стон, пребывая почти в беспамятстве от страсти, она запрокинула голову и посмотрела ввысь. Бескрайнее небо было расцвечено мириадами звезд. Батистовая ткань рубашки приятно ласкала ей живот. Изабель вздрагивала при малейшем прикосновении. Тихонько постанывая, она прижалась к Александеру. Это уже было, но так давно… Так давно… – Алекс! – Touch! A bhean mo ruin, dinna say nothing [162] . Он впился в нее взглядом. Она дышала часто-часто – в равной степени от возбуждения и от тревоги. Золотые кудри рассыпались по опалово-белым плечам. Груди, открывшиеся в вырезе помятой рубашки, в лунном свете казались атласно-гладкими. Он ласково прошелся губами по влажной коже… Борясь с остатками сомнений, она запустила пальцы в его густые темные волосы. Жесткая ладонь легла ей на поясницу, в то время как другая повелительно раздвинула бедра и спустилась к средоточию ее женственности, неумолимо распаляя в ней желание. Она отпустила волосы и впилась пальцами в мужские плечи. Ласки, поначалу такие нежные, стали пламенными. Здравый смысл утонул в водовороте ощущений. Все страхи, противоречия, обиды – все унеслось, словно осенняя листва под порывом ветра. – О да! Александер деликатно уложил ее спиной на траву, завладел ее ртом, а потом и всем телом. Он гладил ее то нежно, то жадно, пробуждал в ней пламя, возносил ее на головокружительную высоту. И останавливался, едва не достигнув пика, но только чтобы начать все сызнова, продлевая сладостную муку, усиливая наслаждение до такой степени, что оно становилось почти невыносимым. В конце концов он овладел ею и с ее губ сорвался вздох удовлетворения. Потребность полностью владеть друг другом, стереть память о чужих ласках, направляла их жесты и порывы. Скоро, очень скоро на смену неистовству страсти придет нежность слов и ласка взоров. Услышав, как ее имя стекает с губ Александера, Изабель издала протяжный стон и притянула его еще ближе, чтобы заполнить пустоту, которая слишком долго жила в ней. Аккорды органной музыки наполнили сознание, заставили завибрировать ее тело, вдребезги разбили ее душу. Небесное очарование… Изабель не помнила сама себя. Музыка и любовь… «Всему в этом мире приходит конец, и только любовь и музыка – вечны»… [163] Возлюбленная еще вздрагивала, переживая экстаз, когда неудержимая волна наслаждения накрыла и Александера. Рычание и всхлип задохнулись в стесненной груди. Излить свою жизнь в нее – ради этого он был готов полностью отречься от себя. Это было мгновение, когда мир исчезает и остаются только два тела, спаянные любовью, противостоять которой они бессильны. В полном изнеможении он тяжело упал на нее. Его дыхание согрело ее ушко, и он шепнул: «I love you», а потом зарылся лицом ей в волосы. У обоих кружилась голова, оба еще не опомнились от пережитого урагана ощущений, потрясшего их тела, очистившего их души от мрака и развеявшего его на все четыре стороны. Наслаждаясь этим поселившимся в душе новым светом, они дышали в едином ритме, плыли по спокойному морю счастья, и оно мягко покачивало их на своих волнах. – Я хочу еще ребенка, – прошептал Александер много минут спустя, осторожно покидая ее тело. – Ребенка? Изабель не спешила выныривать из приятного оцепенения. – Брата или сестричку для Габриеля… Он вдруг запнулся. Только теперь его осенило, что у мальчика нет ни сестры, ни брата. Этому должна быть причина! Бывает, что после тяжелых родов женщина… Он почувствовал, как ее тело напряглось, и нежно поцеловал молодую женщину в лоб. Похоже, его надеждам не суждено сбыться… – Нет! Забудь, что я сейчас сказал! Я не подумал, что… Не важно, если ты не сможешь родить мне… – Пьер не мог иметь детей, – сказала Изабель просто. – Пьер? Он не мог? Ты хочешь сказать, что он… – Да, он был бесплодным. – О! – И он знал об этом, Алекс. Знал с самого начала и первое время скрывал от меня. Габриель… если бы не моя беременность, у него вообще бы никогда не было сына. Он знал, что я ношу ребенка, когда брал меня в жены. |