Онлайн книга «Река надежды»
|
– Фрэнсис! – Беги, Мари! Спасайся! Предупреди Стюарта и Мунро! Но она уже увидела наступающего ирокеза и закричала от страха. Хватаясь за нож, с которым он никогда не расставался, Фрэнсис приказал: – Мари, беги! Девушка подчинилась. Ирокез бросился в погоню, а Фрэнсис – следом за ним. * * * Изабель меняла пеленки дочке, которая ворковала, как птичка. – Габи, помой ноги перед тем, как лечь! – Уже помыл! – Вода в лохани чистая! Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты пришел с маисового поля, где целый день ловил ужей, с чистыми ногами? – Ладно, иду! – И ногти тоже вычисти! Когда помоешься, вынеси и вылей воду! – Хорошо, мамочка! Габриель с неохотой встал из-за стола, где он рисовал при свете свечи. Изабель проводила его глазами. Убедившись, что мальчик берет коробку с мылом, она вернулась к своему занятию. Малышка за эти пару минут успела высвободить ручки. – Боже, что же будет, когда ты начнешь бегать? Я уже сейчас не могу тебя поймать! В этот момент душераздирающий крик Мари достиг ее ушей. Сначала Изабель подумала, что это Фрэнсис бежит за ней следом, – иногда он делал вид, что хочет ее напугать. Но девушка закричала снова. Волосы зашевелились у Изабель на голове. Это точно была не игра… – Мам, что с Мари такое? – с тревогой спросил Габриель. Изабель быстро запеленала Элизабет и положила ее в колыбель. – Габи, присмотри за сестренкой и не выходи из дома! – распорядилась она. – Глаз с нее не спускай, или же я, когда вернусь, выпорю тебя! Не дав сыну времени возразить, она выбежала из дома. Потом вернулась, схватила ружье, вышла и закрыла за собой дверь, оставив Габриеля в страхе и растерянности. * * * Поднялся ветер. Он ворошил опавшие листья, поскрипывал ветвями, заглушал их шаги так же, как и шаги врагов, если они были рядом. Александер вздрагивал при малейшем шорохе и едва слышном звуке, издаваемом живым существом. Он знал, что индейцы общаются между собой, подражая голосам лесных зверей и птиц, а для несведущего этот диалог звучит как обычная какофония леса. Поэтому, заслышав песню козодоя, он прислушался в ожидании ответа. Однако его не последовало. Вздохнув с облегчением, Александер знаком предложил Джону идти дальше. Ночь постепенно наполняла своим мраком каждую ямку, окутывала кусты и овраги, где могли спрятаться поджидающие их недоброжелатели. Если не считать криков ночных птиц и жужжания насекомых, в лесу было на удивление тихо. Вверху, меж оголившихся крон, было видно небо, которое стремительно затягивалось тучами. Ночь обещала быть безлунной. На протяжении многих минут Александер прислушивался к мягкому похлопыванию ножен о тело, поскрипыванию кожаных походных сумок, шелесту листьев под ногами и их с Джоном дыханию. Они были на подходе к Ред-Ривер-Хилл. Все было спокойно. Слишком спокойно? А может, недостаточно? Он не мог сказать. Споткнувшись о корень, он громко выругался. Страхи и мрачные мысли заставили его забыть об осторожности. А ведь он знал эти места как свои пять пальцев… – Ты в порядке? – Да. Укротить страх и оставаться начеку… Чтобы отвлечься, Александер спросил у брата: – Те люди, твои спутники… Они работают на тебя? – Да. Три последних года я сам себе начальник. – Я слышал, что ты вышел из бизнеса брата твоей жены. – Ты о Филиппе Дюране? Можно сказать и так. Мне не нравились некоторые его методы, и я решил попробовать вести дела самостоятельно. И многие из тех, кто работал на него, ушли со мной. К примеру, те же Кабанак и Христианин. Кабанаку я, не задумываясь, доверил бы жизнь. Такую преданность чаще увидишь у собак, чем у людей, честное слово! – Кабанак? Тот, кто в свое время отрезал мне палец? Джон, который в это время шел сзади, вздохнул. – Ты злишься на меня, Алас? – Нет. Ты сделал то, что было необходимо. Если бы ты хотел меня помучить, то отхватил бы всю руку целиком! Только когда рана окончательно зажила, Мари-Анн отпустила меня в Квебек. – Ты тоже дезертировал? – Нет. Это запутанная история, расскажу в другой раз. – Да уж, нам понадобится бочонок виски, чтобы рассказать друг другу о своей жизни! – Бочонка не хватит, если хочешь знать мое мнение! Александер перескочил через ствол поваленного дерева. – Осторожно! – Спасибо, уже увидел! Они сделали еще несколько шагов практически вслепую. – Алас! – Что? – Ты счастлив? – Счастлив? Александер не мог сказать, что в этот момент у него на душе светло и радостно. – Я что хотел сказать… Ты собираешься жениться на этой женщине, твоя кровь течет в жилах двух детей… Прошлое, каким бы оно ни было, не изменить. Но будущее – другое дело, верно? – Пожалуй… Да, думаю, я счастлив. – Это прекрасно! Этого мать и хотела. Ты знаешь, она ведь знала, что ты жив! – Да, мне говорили. – Что ж, если ты счастлив, то и я счастлив тоже! Замедлив шаг, Александер повернулся к Джону, и тот едва не столкнулся с ним. Вглядываясь друг в друга, словно в зеркальное отражение, они думали, какой могла быть жизнь каждого из них после долгой разлуки. Две параллельные жизни, проистекшие из одного источника, – и настолько разные! Александер догадывался о том, что на долю Джона тоже выпало немало испытаний. – Помнишь те часы дедушки Кэмпбелла? – ни с того ни с сего спросил Джон. – Те, что мне отдал Колл? Они и сейчас при мне. Почему ты спрашиваешь? – Когда мы вернулись домой после Каллодена, я стал их искать. – Я спрятал часы от этого болвана Иайна Маккендрика, который вечно на них зарился. Джон засмеялся. – Не такой уж он был болван, этот Маккендрик! Он разыскал твой тайник. Колл мне об этом сказал, и я сразу пошел к Маккендрику, боялся, что он их продаст. Я вышиб ему два зуба и подбил глаз, так что он стал размером с гусиное яйцо! А потом вежливо поинтересовался, не находил ли он случайно твои часы. Бедняга тут же мне их вернул. И с того дня я носил их с собой. Пока мы не попали в Луисбург… – Спасибо, Джон. Александер был глубоко взволнован. Ребенок, которым он был когда-то, плакал внутри него, жаждал воссоединения со своей половинкой, которую у него отняли. Он сделал глубокий вдох. Джон положил руку ему на плечо, и Александер сделал то же самое. Потом в порыве братской любви они обнялись. |