Онлайн книга «Река надежды»
|
– Это между нами! Одна история с яблоком. Они стояли и смотрели друг на друга. Мысли, слова проносились в голове у обоих. Но, как ни странно, если не считать обид и старых счетов, им больше не о чем было говорить. Когда-то страстные любовники, теперь они стали чужими людьми, которых связало навсегда, что бы ни случилось, существование на свете маленького мальчика. – Алекс, я не знаю! Думаю, от этого ты бы мучился еще больше! И если Пьеру станет известно… Она намеревалась сказать, что ее супруг полагает его умершим, но передумала. Что же на самом деле произошло той осенью? Что случилось с ван дер Меером и его отрядом? Может, старый торговец тоже спасся? Но ведь его супруга умерла на прошлой неделе, и Голландец не присутствовал на похоронах… Пока Изабель размышляла, пришел черед Александера как следует ее рассмотреть. Любит ли он ее до сих пор? Или желание, которое проснулось в нем, не более чем пережиток прошлого, воспоминание о былой, некогда столь пламенной страсти? Белые пальчики молодой женщины играли с кружевом, украшавшим вырез на корсаже. Увидев подвеску у нее на груди, он сначала удивился, а потом нахмурился. Это зрелище, словно бадья ледяной воды, охладило эмоции Александера. Он потянулся и схватил серебряный крестик. Ошарашенная этой внезапной близостью, Изабель перестала дышать. А он не мог отвести взгляд от крестика, который носил на шее больше четырех лет. Потом он посмотрел ей в глаза. Известно ли ей, как обошелся Этьен с ним, с Голландцем и его людьми? – Кто тебе это дал? – спросил он таким резким тоном, что Изабель испугалась. – Этьен, – ответила она шепотом. Черные брови Александера сошлись в одну грозную линию. – Он сказал, что тебя убили. Саркастический смешок напугал ее еще больше. – А что еще он тебе рассказал, Изабель? – Что на вас напали индейцы и всех перебили. – Что ж, я, как видишь, до сих пор жив! Но об остальных – все правда. Хотя подозреваю, что он ее немного приукрасил… – Что ты этим хочешь сказать? Этьен говорил, что они попали на место трагедии, когда уже все было кончено, и… Алекс, что там на самом деле произошло? Этьен мне соврал? Вид у нее был встревоженный, и Александер понял – она ничего не знает. Нужно ли рассказывать? Описывать в подробностях подлое нападение, напрасные убийства, пытки, которые довелось вынести Голландцу – и которые в итоге стоили ему жизни? – Алекс? – Я получил серьезное ранение и плохо помню, что происходило вокруг. Наверное, меня и вправду сочли умершим. Это их с Этьеном дела, они не касаются Изабель. Узнай она правду, это не исправит всего, что ему пришлось пережить, и не вернет того, что он потерял. Не нужно рассказывать ей о своей жизни; они шли и пойдут дальше разными дорогами. Дверь со скрипом распахнулась, и на них с Изабель обрушился поток света. – Изабель, вы не идете ужинать, и я… Пьер с недоумением воззрился на незнакомца рядом с женой. Изабель издала едва слышный стон, а Александер позволил крестику нырнуть обратно в недра декольте и быстро отошел в сторону. Время словно бы остановилось. Тишина была тяжелой – так обычно бывает перед неистовой бурей. Потом Пьер, глаза которого привыкли к полумраку, побледнел как смерть и вскрикнул: – Боже милостивый, вы? Вы живы? Нотариус готов был поверить, что это призрак Александера явился мучить его, наказать за содеянное. Потом он заметил, как рука этого призрака скользнула к ножнам на поясе, как злобно блеснули его глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы понять – перед ним человек из плоти и крови. – Изабель, возвращайтесь в дом! – Пьер, что вы намереваетесь делать? Она кинулась к супругу. Он грубо толкнул ее к выходу. – Возвращайтесь в дом! – повторил он, ища глазами хоть что-нибудь, что могло послужить ему оружием. Изабель повисла у него на руке и потянула. – Пьер, не надо! Он уходит! Клянусь, он уже уходит! Она в отчаянии заплакала. Если она уйдет, эти двое наверняка убьют друг друга! – Я хочу поговорить с ним наедине, Изабель. Доставьте мне удовольствие, вернитесь в дом. Его тон ужесточился. Снова стало тихо, но на этот раз молчание было обременено неуверенностью и зарождающейся ревностью. – Что вы делаете здесь с моей женой? – спросил Пьер у Александера. – У меня был к ней разговор, и это все. – Разговор? Вы надо мной издеваетесь? Повернувшись к Изабель, Пьер вперил в нее сердитый взгляд. – Как часто он сюда приходит? Сколько времени это продолжается? – Вы заблуждаетесь, Пьер. Сегодня он пришел в первый раз. Ярость клокотала в нем, и он поднял было руку, но в последний момент овладел собой и стиснул пальцы в кулак. – С вами мы объяснимся позже, мадам! Он повернулся к Александеру, который не сдвинулся с места. Пьер увидел вилы и схватил их. – Пьер, нет! Алекс, уходи! Ради любви к сыну, Алекс, уходи, умоляю! – К сыну? Так вы явились, чтобы досаждать Габриелю? – Нет, он только хотел узнать… Он не знал, что Габриель – его… Пьер, я все вам объясню, только позвольте ему уйти, я вас умоляю! Он никогда больше не вернется! По щекам Изабель градом катились слезы. – Недостаточно зачать ребенка, чтобы считать себя его отцом! Я позабочусь о том, чтобы он это понял, Изабель! Нотариус крутнулся на каблуках, чтобы оттолкнуть жену к двери. Александер наблюдал за Пьером. Все происходило так быстро, словно во сне. Послышалось металлическое дребезжание – Пьер споткнулся о припорошенную сеном цепь и упал в стойло Коломбины, которая заблеяла от испуга. Изабель с Александером ждали, что сейчас он зашевелится, встанет на ноги. По прошествии минуты Изабель, окончательно потеряв голову от страха, стала звать мужа: – Пьер! Пьер! Она подбежала к нему, легонько потрясла за плечи, позвала снова. Никакого ответа… Никакой реакции. У Александера появилось дурное предчувствие, но подойти он не осмелился. – Пьер, поговорите со мной! Мне не нравится эта шутка! О господи! Обратив к Александеру свои расширенные от ужаса глаза, она поднесла руку ко рту. Он наконец стряхнул с себя оцепенение и приблизился к телу, которое она перевернула лицом вверх. Открылась глубокая рана на виске, из которой торчал осколок стекла, похожий на острый клинок. Базиль, должно быть, расколотил бутылку, и один осколок так и остался лежать в сене. Стеклянный взгляд Пьера свидетельствовал о том, что надеяться было не на что. Грудь Изабель стеснилась, тело сотрясалось от нервной дрожи. |