Онлайн книга «Фронтовик стреляет наповал»
|
Но стычка получилась скоротечной, и если бы не навыки разведчика, сейчас бы Андрей лежал у подъезда барака, а не каратель. Из ушей как будто вату вытащили, донесся женский истошный крик: – Убили! И сразу силы покинули. Уселся на бордюрный камень. Люди боялись подходить. Лишь через несколько минут распахнулось окно, осторожно высунулся дедушка. – Чего стреляли? – Дед, позвони в милицию, пусть приедут. – Телефона в доме нет ни у кого. – Пошли кого-нибудь. Через несколько минут из соседнего подъезда вышла тетка с авоськой, нерешительно подошла. – Молодой человек, у вас рука в крови. Андрей повернул голову. Рукав куртки и рубашки прорезан, окровавлен. Кровь текла из руки вниз и капала из-под манжеты на землю. Сильный удар ножом, не каждый так сможет. – Вас перевязать надо. – Перевяжите. И позвоните в милицию. Я из уголовного розыска. Слабость навалилась, в ушах звон. Тетка сердобольная вернулась в подъезд, вышла с бинтом в руках. Она помогла стянуть с руки одежду. – Ой, рана глубокая. Андрей посмотрел сам. Такую шить надо, бинтом не обойдешься. Но хотя бы кровь остановить. Женщина умело перебинтовала руку. – Вам в больницу надо. – Опергруппу дождусь, потом поеду. Через четверть часа показался мотоцикл Феклистова, за ним милицейский фургон. В райотделе это была единственная машина, латаная-штопаная. Феклистов подскочил к Андрею. – Жив? – Руку задел. Феклистов повернулся к убитому: – Гурин? – Он самый. – А ты как здесь оказался? Ты же на вокзал пошел. – Этого увидел. Как назло, ни постового, никого из наших. Решил проследить, не упустить. Эта сука с ножом напала. – Большое дело сделал. Надо срочно в госбезопасность телефонировать, это их контингент. Подошли подъехавшие милиционеры. Феклистов распорядился: – Оцепить, никого не подпускать. Я Фролова в больницу отвезу, а к месту происшествия госбезопасность подъедет. Андрей поднялся, его пошатывало от кровопотери. Феклистов забрал пистолет Андрея, подхватил под локоть правой руки, помог сесть в коляску. – Пистолет в больнице тебе ни к чему, только тяжесть таскать. Думаю, несколько дней в больнице полежать придется. Больно ты бледен. Андрею в самом деле было худо. До приезда милиции еще держался силой воли, а сейчас как-то ослаб. Феклистов ехал осторожно, объезжая ямки, хотя обычно гонял. И пока хирург зашивал рану, перевязывал, не уходил. – Здорово он тебя полоснул. – Если бы руку не подставил… – Пошел я. А ты молодец. Лучше было бы живым взять, пусть и раненым. Но это задача не для одного. Молодец, Стрелок! Я в ГБ помчался. Будет сюрприз для Владимира Васильевича. А ты поправляйся, я обязательно попозже заеду. Андрея на койку уложили, раздев. Он закрыл глаза на минуточку и вырубился. Надо же, на фронте ранен был и до своих добирался, а здесь расклеился. Пришел в себя от присутствия чужого рядом. Открыл глаза – лейтенант-гэбэшник и Феклистов. – Говорить можешь? – спросил лейтенант. – Могу. – Ты как и где на него вышел? – На привокзальной площади увидел. Он на электричке из Москвы приехал. Я за ним следом пошел. – Неаккуратно, под нож подставился. Феклистов головой возмущенно покрутил: – Лейтенант, а ты бы смог в одиночку карателя этого взять? Да у него руки не по локоть, а по шею в крови. – Ладно, мир. Ты действительно большое дело сделал. Даже если бы живым предателя взял, все равно к расстрелу приговорили. Желаю скорейшего выздоровления! И ушел. Феклистов на соседнюю койку пустую присел, вытащил из кармана куртки шоколадку. – Говорят, при кровопотере помогает хорошо. – Спасибо, не стоило беспокоиться. – Как это не стоило? Еще Суворов говорил, что командир для солдата – отец, а не только воинский начальник. Честно говоря, такого отношения со стороны Феклистова Андрей не ожидал. Он служит под его началом месяц с небольшим, еще подружиться, узнать толком друг друга не успели. А Николай шоколадку где-то раздобыл. Не было их в свободной продаже, редкость. Все же приятно, когда товарища в беде не оставляют. – Хочешь одну штуку покажу? В палату вошла медсестра. – Говорили – на пять минут. А уже четверть часа. Ему отдыхать надо. – Ухожу, ухожу. Николай поднялся, достал из кармана половинку пятидесятирублевки. – Вторая половина! Я уже в УГРО был, прикладывал. Сходятся! – Вот к кому на встречу с золотишком Никандров шел. – Точно! Теперь дело Болотникова – помнишь, на кладбище? – закрывать можно и нападение на постового. А еще гэбэшники свое розыскное дело закроют в связи со смертью разыскиваемого. Одни плюсы! Выздоравливай. Феклистов ушел. Андрей припал к кружке с водой, очень хотелось пить. Утолив жажду, откинулся на подушку и уснул. Сказывалось нервное напряжение последних недель. А проснувшись, увидел на тумбочке рядом с кроватью несколько апельсинов. Редкость большая. Кто бы мог принести? Спросил вошедшую медсестру. – К вам же приходили двое посетителей, вот один из них! – Который? Андрей о Феклистове подумал. – В форме, строгий такой. Удивлению Андрея не было границ. Неужто гэбэшник? Больше посетителей в форме не было. Раз так – после выздоровления надо зайти, поблагодарить человека. – На словах что-нибудь передал? – Сказал – витамины вам нужны. – Угощайтесь. – Что вы! Вам самому надо. – Дети есть? – Девочка. – Вот ее угостишь. Медсестра поколебалась, но искушение было велико, взяла один, сунула в карман. – Спасибо. – Девочке привет! Апельсины появились в Москве перед Новым годом, а в Балашихе Андрей их не видел ни разу. Взял один, понюхал. Сразу детские воспоминания нахлынули. Мать, отец и он, все еще рядом, когда все были живы и войны в помине не было. Сентиментальным себя не считал, а сейчас слезы на глазах выступили. Сколько жизней проклятая война унесла, сколько судеб поломала, скольких сиротами, калеками оставила! Да и сам он изменился. До войны мечтательным юношей был, а пошел на фронт, за считаные месяцы мечты и иллюзии ушли. Внешне слегка повзрослел, а внутри, особенно после разведки, совсем другой человек. Жесткий, беспощадный. А как романтиком остаться, если выживать приходилось под бомбами и снарядами, когда в рейдах глотки ножом резал немцам? Не все немцы по желанию в армию пошли, не все пытали, жгли. |