Онлайн книга «Фронтовик стреляет наповал»
|
Одна наблюдательная сказала: – Думаю, не мамочка она. – Почему? – За все время, что сидела, ни разу коляску не покачала, соску не дала. Нянька она, и детей не любит. Андрей не женат был, своей семьи и детей не имел. Как с маленькими детьми обращаться, не знал. Для него такие детали – откровение. Не поленился, после обеда в поликлинику пошел, к педиатру. – Доктор, пять минут займу, вижу, очередь у вас. Скажите, в коляске какого возраста дети спят долго? – Как долго? – Три часа. – Месяцев до шести. – По такой погоде как часто поить, кормить их надо, пеленки менять. – У вас детей еще нет? – улыбнулся доктор. – Не успел жениться. – По такой погоде, как сейчас, пеленки каждые два часа менять надо. А соску с водой – по требованию. – Это как? – Когда плакать будет. Сказать младенец не может ничего, мал. Вот маме сигнал плачем подает. Если пить или кушать хочет, если сырой. – Спасибо. – Могли бы у любой рожавшей женщины спросить. Мог, конечно, но ему надо было услышать специалиста. Итак – няня. Или бесчувственная мамочка, которая за три часа пеленки не меняла. Да и не будет менять на улице, не лето. Заявился в райотдел, сразу к Феклистову, выложил то, что нарыл. – Подожди. Кто-то на предыдущих кражах тоже о женщине с коляской упоминал. Дай-ка мне дело Самарина. – Это директор кладбища? – Он самый. Николай полистал дело, нашел нужную страницу. – Вот! Женщина с коляской! И то один свидетель упомянул. – У меня тоже. А кто свидетель и номер квартиры? Я схожу. Записал данные на бумаге. – На другие адреса сходи, по мамочке и коляске целенаправленно работай. – Ученого учить – только портить, – пробурчал Андрей. Начал обход дома. Важными свидетелями могли быть старушки. Летом на лавочках сидели, в холода у окна. Все видели, зачастую слышали. Одно плохо – со зрением беда. Не всегда лица различали, могли ошибаться. Когда Андрей опросил одну, спросил про маму с коляской. – Была, но не из нашего дома. Своих-то я всех знаю. – А из какого? – Не было ее раньше. – Может быть, квартирантка или в гости к кому приехала? – Не знаю, милок. – А выглядела она как? Ну – старая, молодая, во что одета? – Не, не старая. Ходит легко, только безалаберная. Вот же молодежь пошла, не то что мы. Вот, помню… – Погодите, – прервал Андрей старушку. Вспоминать они могут часами, если не остановить, не направить в нужное русло. – Почему безалаберная? – Заботливая мать коляску через бордюр аккуратно спускает, чтобы ребенок не проснулся. А эта не придержала, коляска колесами так и состучала. – И ребенок проснулся, заплакал? – Не слышала, наверное – спал крепко. – А куда она ушла, к каким домам? По соседству стояли еще два трехэтажных дома. – Не видела, врать не буду. О женщине с коляской при наводящих вопросах вспомнили еще двое. Андрей, как мог, выпытывал детали. Во сколько появилась и когда ушла, цвет пальто, что на голове было – платок или шапочка. Как клещ вцепился в свидетеля. Постепенно убеждался, что на правильном пути. Женщина эта – наблюдатель, а воры недалеко прячутся, в пределах видимости. В нужный момент она сигнал подает, и еще сомнение зародилось – а был ли ребенок в коляске? Ни один из свидетелей не мог вспомнить, что видел, как она соску или бутылочку давала, не слышали плач ребенка. Крепла уверенность, что коляска для отвода глаз. Если бы женщина в течение нескольких часов без дела болталась, то обратила на себя внимание. А кто заподозрит женщину с коляской? Все мамы выгуливают малышей, обычное дело. Хитры преступники, психологию людскую знают, умело пользуются. Андрей обходил и соседние дома, интересовался женщиной с коляской, автомобилями, стоявшими долго. Где-то же должны были находиться воры или вор, если он действовал в одиночку? Но про транспорт все молчали. А машина быть должна, вполне могло статься, что женщина с коляской после кражи на ней уезжала. Устал к вечеру сильно. На часах – девять часов. Ни в райотдел не пошел, ни к Марии. Весь день на ногах, уже и язык устал. Не поужинав, едва раздевшись в комнате общежития, улегся спать. Вздохнул. На фронте по двое суток не спать приходилось, под дождем, под обстрелом, и не уставал так. Ранение сказывалось или возраст? Хихикнул, вспомнив о возрасте. Рано он в старики себя записал. Утром Феклистову все выложил. Внимательно выслушав, тот сказал: – Как версия про наводчицу, принимается. А как на воров выйти? – Думал об этом. Смотри, между кражами три-четыре дня проходит. Юрченко, последнего из потерпевших, обокрали двенадцатого. Сегодня семнадцатое, пять дней прошло. – Ты что хочешь сказать? В другой город перебрались? – Не исключаю. И как вариант – шайка разрабатывает новую жертву. – Типун тебе на язык! – Николай, ты же из местных. Припомни всех богатеев. – Ты скажешь тоже. Одни на виду, себя показать, достаток свой выпячивать любят. А другие втихомолку ценности в кубышку складывают. Как узнать про таких? – Назови, кого знаешь, я запишу. – Ты к чему клонишь? – Ты назови, я после объясню. – Валяй! Итак – председатель заготовительной конторы Шнейдерман. Второй – мастер цеха меховой фабрики Ильясов. Феклистов замолчал. – Пожалуй, и все. Остальных ты знаешь, их уже обокрали. Но я предупреждал – могут быть подпольные Корейко. – Если не знаешь, воры тоже могут не знать. Остаются эти двое. В ближайшие дни кого-то из этих двоих обкрадут. – Хм. Николай закурил, задумался. – А похоже на то. Что предполагаешь? – Ты их адреса знаешь? – Приблизительно. А паспортный стол на что? Николай снял трубку телефона, позвонил в паспортный стол, назвал фамилии. – Да, как данные будут, позвони в угро, я у себя. Ждать пришлось буквально пять минут, когда зазвонил телефон. – Феклистов у аппарата. Да, записываю. Ну, спасибо, выручил. Андрей подошел к столу начальника, заглянул через плечо. Частные дома, в которых наверняка собаки есть. Интересно, если воры задумали туда проникнуть, как они думают справиться с церберами? Стрелять? Много шума, привлекут внимание соседей. Отравят куском мяса с ядом? |