
Онлайн книга «Дух Времени»
![]() – Оставь Катю в покое! Говори об одном себе… Тебе будет все равно, если я покончу с собой? – Соня, не распускайся! Я этого не люблю… Кто так говорит, тот никогда с собой не покончит… – Значит, ты хочешь, чтоб я отравилась?! Он засмеялся. – О, женственность! Вот она – ваша логика! Он обнял ее, но она была как деревянная. – Я на днях исчезну, – глухо сказала она. Он поцеловал её ушко с недоверчивой улыбкой. Вдруг она положила ему руки на плечи. И он был потрясен красотой её лица, полного трагизма. Из её черных зрачков глядела на него, казалось, вся обнаженная пред ним, вся отдающаяся ему несложная девичья душа, с её неодолимым инстинктом любви, с её беззаветной жаждой счастья. – Ты любишь меня? – расслышал он шепот её разом высохших губ. – Люблю… – бессознательно ответит Кто-то за него. Кто-то сильный, темный, которого он не знал. И он задрожал. – Как ты меня любишь? Он молчал, тяжело дыша. «Боже мой! Какое безумие!» – протестовал растерянно его рассудок. – Хочешь ты, чтоб я тебе отдалась? – Хочу, – опять помимо его воли сказали его губы, сказали властно, твердо, без колебаний. И вдруг жалкий лепет рассудка стих… Они глядели друг другу в зрачки. Вне времени, вне пространства, вне условностей, разделявших их до этого мгновения… Как будто ничто не отделяло их от той минуты, когда в темной передней, год назад, она, обхватив его руками и прильнув к нему всеми точками своего гибкого тела, шептала: «Возьмите меня и убейте потом! Все равно…» Исчезло вчера, не представлялось завтра… Было только сейчас… вот этот божественный миг… – Что это за сцена? – раздался неожиданно голос Катерины Федоровны. – Что у вас за лица? Что вы тут делали? Тобольцев провел рукою по глазам, словно просыпаясь. – Гипнотизмом занимались. – Вот нашли время!.. Там Лиза с маменькой приехали. Примите их, ради Бога! Адя проснулся… Тобольцев вышел с женой и не оглянулся на Соню. Вечером он собрался уезжать. В передней, как призрак, стояла Соня. – Куда ты едешь? – В театр с Лизой. А что? Она топнула ногой. – Опять с нею? Лиза!.. Лиза!.. Днем Лиза, вечером Лиза… Каждый день Лиза… Это невыносимо, наконец!.. Я ненавижу ее… А я всегда одна, одна… Нет! Не могу больше! Останься или возьми меня с собой! – Пожалуйста… Ты одета? – Это все равно!.. Я еду!.. Тобольцев не забыл этого вечера между двумя ревнивыми женщинами, ненавидевшими друг друга. «Нет, я готов сбежать из собственного дома! С этим надо покончить!» Но Соня выскочила уже из колеи. Она диктовала условия, она ставила требования, она точно с петель сорвалась. Она не хотела отпускать Тобольцева к Лизе и никуда без себя. Между ними было ещё одно объяснение. Соня прямо спросила его: бросит ли он для неё жену, если она ему отдастся? – Никогда! – твердо ответил он. – Какое безумие, Соня! Неужели я сам дал тебе повод к таким мечтам? Меня убить мало, если так! Да, я не скрою, что ты прекрасна… И бывают моменты, когда эта красота опьяняет меня, сводит меня с ума… Милая, Соня, если б сейчас мы очутились на необитаемом острове вдвоем, то рай настал бы на земле! – Уедем, – прошептала она, задыхаясь. – А Катя? Она топнула ногой и бешено закричала: – Какое мне дело до нее? Я тоже хочу счастия! Он на секунду побледнел, захваченный мощью этого голого инстинкта. – У тебя нет сердца, Соня… Но я тебя не осуждаю… Нет!.. Но и меня пойми: я люблю твою сестру и ценою ее страданий и гибели не согласен купить свое удовольствие. Я вообще виноват перед тобой… Своим легкомыслием я допустил вырасти этим мечтам… Я один, повторяю, виноват безмерно… Не ты… Но прошу тебя забыть… Она протяжно, странно закричала, как бы от боли… Потом, не дослушав его, встала, озираясь, словно ища чего-то. Потом пошла к двери. – Ну хорошо… Ну ладно… – задыхаясь, с какой-то сумасшедшей улыбкой сказала она и, кивнув головкой, скрылась. А он, как разбитый, упал на диван. «Это становится опасно, – понял он. – Опасно для всех троих… Такое положение длиться не может!.. Нравится она мне? О да! Желаю ли я обладать ею? О да! Несомненно… Она стала действовать мне на нервы. Я её вижу во сне… Но этого я не сделаю! Я не мормон. Наконец, я не люблю ее! Я люблю Катю. Каприз не есть любовь. Влечение обладать чудным женским телом не может в моей душе перевесить страха страданий для Кати, когда откроется вся эта… „грязь“… по ее, Катиной, терминологии. Я не могу ставить на карту счастье жены из-за чувственного каприза, который исчезнет через три месяца связи. О да! Я знаю себя! Соня слишком элементарна, чтоб желать её дольше. А драма какая выйдет!.. Брр… Подумать страшно! Нет, я не эротоман, не герой Пшибышевского… [204] Довольно безумия!..» «Куда ушла она? – через час спрашивал он себя, когда, не дождавшись Сони, они сели обедать. – Куда могла уйти она?.. Неужели?..» Нет! Он гнал эти мысли… Хоть она и истеричка, но покончить с собой она не решится… Она для этого слишком бесхарактерна. Наступил вечер. Сони не было. «Куда она девалась?» – испуганно спрашивала Катерина Федоровна. – Ах, да мало ли у неё знакомых!? Но сам он тоже потерял спокойствие. Вечером побывал в двух театрах. Сони не видел. «Может быть она уже дома?» Ему отворила жена. – Я думала, вы вместе… – ещё рано… Нигде не кончились спектакли. Ложись, пожалуйста, спать! Я подожду ее. Тобольцев задремал одетым на диване. Его разбудил стук пролетки по промерзшей мостовой. Кто-то подъехал. Он вскочил. Было два часа. У окна он разглядел фигуру Чернова, который садился в пролетку с поднятым верхом. «Ну, слава Богу!» – была первая мысль Тобольцева. Он прислушивался… Соня не звонила. Соня пришла с черного хода. Он расслышал её крадущиеся шаги. Тогда сердце его забилось… Она была у Чернова… Почему она крадется? Ей есть что скрывать… Он вдруг встал, отворил дверь в её комнаты и вошел. Соня закричала от неожиданности. Он подошел, взял её за плечи и повернул к свече её лицо. Черные круга окаймляли её как бы ввалившиеся глаза. её губы пересмякли. Волосы растрепались. Лиф был кое-как застегнут, а ворот и совсем криво, как будто она торопилась одеваться. О, как знаком был ему немой язык этих мелочей! |