Онлайн книга «Дух Времени»
– А куда трогать-то? – хмуро спросил тот. – А вот, голубчик, прямой путь… А стихи ваши мне очень понравились, господин Тобольцев. И читать вы – мастер! Честь имею кланяться… Вы что же это на морозе, да без пальто?.. Приятеля выглядываете? А вон он, за угол юркнул… – Вы не поедете мимо? – сквозь зубы спросил Тобольцев. – Конечно, конечно… Зачем мимо? Мы в другую сторону свернем, – иронически поддакнул рабочий. – Очень рад был познакомиться! – Он крепко потряс руку Тобольцева. Не успели сани скрыться, как Тобольцев кинулся бежать за угол. Лицо его пылало… «Ведь прав!.. Во всем прав!.. И вот это-то всего больнее… Ах, черт! Как свяжешься с этими партийными, всякий раз точно в лужу сядешь…» Не успел он свернуть из переулка, как чуть не ударился лбом с Черновым. – Мерзавец! – завопил Тобольцев, хватая Чернова за рукав пальто. – Так ты подглядывать?.. Тот молча сделал несколько отчаянных движений. – Нет, шалишь!.. Я тебя научу! – Тобольцев скрежетал зубами. В нем разом закипела его «мужицкая» кровь. Вдруг случилось что-то необыкновенное. Чернов сделал свободной рукой два-три движения… И не успел Тобольцев моргнуть, как у него в руках осталось пальто. А Чернов в одном смокинге и в цилиндре мчался, как балерина, на носках по панели. Тобольцев опешил, потом дико гикнул и кинулся вслед. Так промчались они с полминуты… Но Чернов был далеко впереди. Он оглянулся. Тобольцев поднял кулак и зарычал: «Убью!..» Чернов, как преследуемый гончей заяц, дрыгал всем телом, промчался ещё немного и скрылся за утлом. Улица была пуста, но вдалеке уже слышались голоса… Тобольцев поглядел на пальто, перекинутое через его руку, потрогал свои волосы и вдруг расхохотался. Его обогнали двое студентов. Потом, оглянувшись, они замедлили шаг. – За жулика приняли… Ха!.. Ха!.. А квартира настежь стоит… Ладно! Поглядим, когда он теперь за пальто вернется… На другой день Тобольцев получил записку по городской почте: «Отказываюсь понимать. Если ты болен, пригласи врача. Если сошел с ума, тебя надо посадить в желтый дом. Но нельзя же на людей с кулаками кидаться! Я из-за тебя простудился. Потрудись немедленно вернуть пальто!» – Ах, черт!.. Подумаешь, не мое это пальто, а его собственное! – расхохотался Тобольцев. – Нет, положительно он неподражаем… Как не дорожить таким экземпляром? Он отправил пальто с кухаркой, и через день Чернов опять украшал собою диван в кабинете друга. Инцидент казался исчерпанным. Так прошло три недели. И вот как-то в праздник, за обедом, раздался звонок, и нянюшка подала Тобольцеву визитную карточку. – Просите в кабинет, – сказал хозяин, вытирая рот салфеткой. – Сейчас выйду… – С кем имею честь?.. – начал было он, притворяя за собою дверь. У книжного шкафа, внимательно щурясь на корешки книг, стоял красивый блондин, одетый изящно, с модной бородкой и гладко выбритыми щеками. Он как-то хищно глянул в зрачки Тобольцеву своими глубокими серыми глазами через пенсне. «Издатель?.. Журналист?.. Адвокат?.. Какое интересное лицо!» – подумал Тобольцев. – Як вам по важному делу. Три недели тому назад… – Садитесь, пожалуйста! Не хотите ли курить? – Благодарю вас! Не откажусь… Видите ли, в чем дело… Мой товарищ – Федор Назарыч – был у вас недавно. Тобольцев широко открытыми глазами глядел на «журналиста». Тот спокойно раскуривал папиросу. – Ну-с, так вот я пришел вас предупредить, что вчера он арестован заодно с некоторыми членами комитета. – Как? Разве он… – Да… теперь, в сущности, можно из этого и не делать тайны. Тем более перед вами… Он был агентом комитета… – Неужели все захвачены? – На квартире одного товарища, в два часа дня. – Так он агитатор? – Превосходный!.. Он выдвинулся благодаря этому таланту. – Как жаль! Гость усмехнулся и сделал жест рукой. – Ничего. Выкрутится… Это – смелая голова. Убежит из ссылки и перейдет на нелегальное положение, вот и все… Тобольцев невольно обратил внимание на руки гостя, маленькие, красивой формы, с изящно отделанными ногтями. – Жалко вот, что мой другой товарищ-поляк попался тоже, а с ним много денег. Он у нас казначеем был. Потом вот этот обыск у Федора Назарыча… Я пришел вас предупредить… Лицо, доставившее нам шрифт и машину для печатания, может явиться к вам на днях… – Кто?! – Лицо, которому принадлежит чемодан. – Ах, да!.. – Его надо будет немедленно оповестить о провале и о том, что старый адрес недействителен. И вот вам новый адрес и пароль! – Он передал хозяину бумажку. – Вы поняли? Сделайте это, пожалуйста, чтобы не вышло ловушки… Сейчас его нет в Москве, но его ждут со дня на день. И если он попадется, это будет уже жаль, потому что он – крупная сила. – Простите… Я сейчас не знаю, где он, но я тоже жду его. Адрес и пароль я запомню… А бумажку, как видите, жгу. Гость досадливо щелкнул языком. – Дело-то, я вижу, осложняется! – Он задумался, щурясь на узор ковра. А Тобольцев разглядывал его темный, хорошо сшитый, очевидно на заказ, костюм; его манжеты с маленькими запонками, изящную обувь; его красивые руки, тонкий профиль. Этот человек, наверно, любил женщин, хотел и умел нравиться. От него веяло какою-то оригинальной аристократичностью духа. Как и Федор Назарыч, чувствовалось, он знает себе цену, но в нем не было ни тени того молодого задора, той дерзкой, бьющей в глаза самонадеянности… Его манера говорить и улыбаться, взгляды, жесты его красивых рук – все было корректно. Насколько угловат и намеренно развязен был Федор Назарыч с его усмешками, покручиванием губ и манерой пощипывать жиденькие усы и щуриться на собеседника из-под очков, настолько этот товарищ его поражал врожденным изяществом, за которым чувствовалась огромная, сдержанная сила властолюбия. «У, штучка какая!» – невольно подумал Тобольцев. – Неужели и вы типограф? – бессознательно сорвалось у него. Гость насмешливо улыбнулся. – Вас это удивляет? – Откровенно говоря, да!.. Федор Назарыч и тот поразил меня… как явление новое и неожиданное в нашей русской жизни. Но он поразил меня не внешностью, а той духовной культурой, о какой вы говорите. Потому что, не обладая ею, нельзя же стать во главе движения. Так ли? – Правильно… Федор Назарыч – талантливый человек! – Простите меня! Я не хочу скрывать своего впечатления… Оно очень сильно! Федор Назарыч… Как бы вам это объяснить? Он, пожалуй, оригинален… Но вся внешность его демократична. Но вы?.. Ей-Богу, я не могу себе представить вас в блузе, в высоких сапогах, с закопченным от типографской пыли лицом и черными руками! Вы знаете, что у вас удивительно красивые руки! |