Онлайн книга «Книга 1. Прорыв»
|
— Маркасса предлагает хороший ход, — тут же заявил Спиноза. — Да, вам придется меня покинуть, однако это и к лучшему. — А что же тут хорошего? — удивился Дарий. — Ну, допустим, мы без тебя назад, до заставы, как-нибудь доползем. Но тебя-то вытащить не сумеем. А бросать тебя… это как-то… — Если на борту никого не останется, я смогу попробовать пробить ловушку ракетой… — А если не пробьешь? — Буду комбинировать боеприпасы и повторять попытки. Не получится — отключусь и стану ждать, когда у вас найдется средство взломать эту ловушку. Надеюсь, вы обо мне не забудете? А ждать я могу долго, хоть и тысячу лет. Надо с оптимизмом смотреть в грядущее. И в смерти час В чужом краю, Даже если угас — Запою. Пускай беда Раскинет сеть — Даже тогда Буду петь! — Мда-а… — протянул Силва и забарабанил пальцами по подлокотникам. — Все равно некрасиво как-то… — Да нормально, — успокоил его Спиноза. — К тому же все это чисто умозрительные построения, которые совсем необязательно должны подтвердиться на практике. Ведь Маркасса не учла маленькое обстоятельство. Одно дело — проникать сквозь стены, и совсем другое — сквозь пространственный кокон. Он может оказаться совершенно непроницаемым. — Ну, других-то вариантов у нас нет, — развел руками Дарий. — Но спешить с решением я не буду. Никто за нами не гонится, и ничто нам пока не угрожает. Предлагаю пообедать, а там, глядишь, и какие-то свежие идеи появятся. — Пообедать — это великолепно! — оживился Тангейзер. — А то, чувствую, у меня от этой жарищи вся еда в желудке сгорела. — Я сейчас приготовлю, — сказала Маркасса и направилась к двери. Но Спиноза ее остановил: — Я сам все сделаю, а вы мойте руки. — Бенедикт, а обстановку ты продолжаешь отслеживать? — спросил Дарий, встав с кресла. — Разумеется. Никаких изменений. — Думаю, в моей памяти должно быть что-то, связанное с такими ловушками, — озабоченно сдвинув брови, произнесла пандигийка. — Но эта блокировка… Знала бы, что угожу в такой переплет, не спешила бы ее ставить. — Если бы все знать заранее, действительность была бы совсем иной, — назидательно изрек танк. — У философа Бенедикта — он же Барух — Спинозы есть такое высказывание: «Как только вы вообразите, что не в состоянии выполнить определенное дело, его осуществление становится для вас невозможным». — Это ты к чему? — Силва остановился на полпути к двери. — Просто занимаешься просветительством? — И это тоже, — ответил супертанк. — Но не только. Любую блокировку памяти, кем бы она ни была поставлена, можно снять, примеры я нашел. Нашел и средство… — Какое?! — чуть ли не хором воскликнули мать и сын, уже вышедший в коридор. — Как подтверждает практика, — принялся пояснять Спиноза, — очень сильным средством воздействия на мозг, вплоть до изменения его, мозга, основных характеристик, является воспроизведенная с пятикратным усилением, на полтона выше и запущенная задом наперед кричалка ультрас футбольного клуба города Кальмий на Велозии. — А, «Гимли», — с видом знатока кивнул Дарий. — Отличная команда, правда, играют там почти сплошь приезжие. Да, кричат гимлийские ультрасы знатно, хоть звук у унивизора выключай. — А что значит «вплоть до изменения основных характеристик мозга»? — с опаской спросила пандигийка. — Именно это и значит, — не стал вдаваться в подробности супертанк. — Можно попробовать вполсилы, постепенно повышая интенсивность… — Что ж, это может быть выходом, — с некоторым сомнением сказал Дарий и посмотрел на Маркассу. — Я согласна, — без колебаний произнесла она. — Не представляю матери, которая не пошла бы на такое ради спасения собственного сына. — Может, не надо, ма? — нерешительно взглянул на нее Тангейзер. — Рискованное это дело… — Я буду повышать очень медленно, — сказал танк. — И если что, сразу выключу запись. Дарий почесал в затылке. — Ну… если вы, Маркасса, не возражае… — Не возражаю! — не дала ему договорить госпожа Диони. — Иначе какая же я мать? Командир застыл в раздумье. — Средство проверенное, — напомнил Спиноза. — Удивительно… — пробормотал Силва. — Сколько же у тебя всякого-разного… Ну вот для чего тебе эту кричалку скинули? — На всякий пожарный, — ответил танк. — Не знаю, каков прямой смысл этого древнего выражения, но оно тут очень уместно. И если кричалка поможет… — Хорошо, — рубанул рукой воздух Дарий. — Пообедаем, и приступайте. «Во всяком случае, это, по-моему, лучше, чем пытаться пролезть сквозь стены», — подумал он, а вслух добавил: — Маркасса, если у вас получится, считайте меня своим должником. — Никаких долгов, Дар! — помотала головой отважная женщина. — Неужели вы на моем месте поступили бы иначе? — Я не могу представить себя в роли матери, — уклончиво ответил Силва. — Не поступили бы, — твердо сказала Маркасса. — Друг моего сына может быть носителем только высокой морали! Дарий предпочел промолчать, но мысленно сделал вывод: теперь придется крепко думать перед тем, как отдавать какой-либо приказ Тангейзеру. По крайней мере, пока здесь присутствует Маркасса. Он не знал, что госпожа Диони пустила в ход тот же приемчик, который применила в беседе с капитаном Макнери. Помыв руки, мама с сыном отправились на кухню, а Силва зашел в туалет. До него доносился голос Спинозы, что-то втолковывающего семейству Диони. Но командир, не обращая на это внимания, задал вопрос. Потому что высокоинтеллектуальный бронеход мог общаться одновременно с несколькими собеседниками. — Бенедикт, ты считаешь, что если как следует вжарить, то можно пробить кокон? — Я не имею никакого мнения на этот счет, — тут же ответил танк, а другой его голос продолжал доноситься из кухни. — У меня совершенно нет информации, и поэтому я не могу делать выводы. Если не получится с разблокированием памяти или если у Маркассы нет таких воспоминаний, стоит попробовать с проникновением сквозь кокон. Выберетесь — замечательно! А я буду здесь торчать и, как уже говорил, экспериментировать, наращивая мощность. Сначала снарядом, потом ракетой, а потом и связками — две, три, четыре… И постараюсь уцелеть, у меня запас живучести очень солидный. Если ничего не получится, начну бить по секторам. Возможно, где-то в коконе есть уязвимая точка. А коль и так ничего не выйдет — отключусь, это я тоже говорил. И буду ждать. Хотя нет, отключусь не сразу. Ведь сколько поэм можно насочинять! — Ну, поэт, стрелять-попадать… — пробурчал Дарий, застегиваясь. — Подозреваю, что ты даже будешь рад такой возможности. |