Онлайн книга «Сон Демиурга»
|
Впрочем, теперь он был не доктором, а пациентом. Пациентом собственного отделения психиатрической больницы. Их было только двое в четырехместной палате. Коллеги удовлетворили просьбу Виктора Павловича, и, во-первых, Ковалев был возвращен к осознанной жизни из перманентного забытья, а во-вторых, устроен в одной палате с его бывшим лечащим врачом. Доктор Самопалов изменил свое мнение и теперь полагал, что человек, упорно именующий себя Демиургом, не представляет угрозы для окружающего мира. Дело здесь было не в Демиурге. Виктор Павлович сел на кровати, опустил ноги на пол и нашарил тапочки. Потом поднялся и взял с тумбочки принесенную женой вчерашнюю газету. Ковалев продолжал созерцать стену палаты, по-прежнему как будто не замечая ничего вокруг. Доктор Самопалов свернул газету трубочкой и медленно направился к окну, дабы прихлопнуть надоевшую своей бесполезной шумной возней глупую муху. Увидев на пустыре за больничной стеной скопление необычно одетых людей, а также таких раритетных для современного города животных, как лошади, Виктор Павлович забыл о мухе. Он во все глаза глядел на непонятное сборище, в котором выделялись двое мужчин в ярко-оранжевой одежде, напоминающей то ли комбинезоны гонщиков «Формулы 1», то ли спецкостюмы летчиков-испытателей. – Эти двое из экипажа «Арго»: командир корабля и специалист по Марсу, ареолог, – внезапно прозвучал позади него негромкий голос Ковалева. Доктор Самопалов медленно повернул голову. Демиург-Ковалев сидел на своей койке и, как и раньше, смотрел на стену. Некоторое время Виктор Павлович молчал, переводя взгляд со скопления странных людей на пустыре на Ковалева и обратно, а потом задал вопрос. Вернее, два вопроса. – А кто другие? – спросил он. – Это чьи-то материализовавшиеся фантазии? – Нет никаких материализовавшихся фантазий, Виктор Павлович, – услышал он в ответ. – Есть только иллюзия. Еще одна маска, скрывающая пустоту. Доктор Самопалов потер висок и промолчал. Он не собирался вступать в дискуссию и не считал себя вправе вести какие-либо дискуссии. Он вновь повернулся к окну – и не увидел там ничего. Вообще ничего. «Надо лечь», – подумал он, забыв, что собирался расправиться с мухой. Впрочем, никакой мухи уже не было – она то ли вырвалась наконец на свободу, то ли просто исчезла. Некоторое время доктор Самопалов смотрел в окно, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь черточку, хоть какую-нибудь тень, хоть какой-нибудь отсвет окружающего мира. А затем осторожно положил трубочку-газету на подоконник – она тут же с шорохом развернулась – и приготовился к тому, что больничная палата вместе с Ковалевым сейчас тоже исчезнет. А потом исчезнет и он сам, Виктор Павлович Самопалов. Чтобы возникнуть в каком-то другом сне… Но ни Ковалев, ни палата пока не исчезали. В тишине раздался характерный звук, который издавала вставляемая в дверь съемная дверная ручка, и в палату нетвердой походкой вошел санитар Сиднин. А за ним следом какой-то незнакомый, сухощавый, лет пятидесяти, с буратиньим носом. – Виват, господа пациенты! – сипло провозгласил Сиднин и пошатнулся. Глаза его пьяновато поблескивали. Буратино с любопытством выглядывал из-за его спины, растягивал губы в нетрезвой улыбочке. Мимоходом непленяем грозный царь чудной ашока ступа будды обратилась в ступу с бабою ягою вера бред а панацея лишь удар электрошока дабы взвиться джонатаном или вольтовой дугою… [7] Ковалев произнес все это вполголоса, на одной ноте, так и не удосужившись отвести взгляд от стены. – Цитируют – значит, уважают, – заявил Сиднин, плюхнулся на свободную койку и жестом пригласил Буратино последовать его примеру. – Вера – бред! Истинно! А электрошок – эт-то хорошо, это оч-чень пользительно на предмет избавления от иллюзий. Он обхватил рукой за шею пристроившегося рядом приятеля, с пьяным прищуром обвел взглядом Ковалева и доктора Самопалова, который все еще стоял у окна. – Господа! Виктор Палыч! Позвольте представить вам выдающегося графика современности Владимира Кирьянова! Именно выдающегося, а не известного или там знаменитого. Специализация – химеры и ф-фантасмагории. Напяливает, понимаешь, на пустоту разные бредовые маски – тем и интересен! Поздним вечером маску снимает, устав, И задумчиво в зеркало долго глядит… Каждый вечер глядит и глядит в тишине, Словно силится что-то найти в глубине… Может быть, вместо маски ДРУГОЕ найти? …Там, где маска была – пустота. Пустота… Это вновь прозвучал в палате приглушенный и монотонный голос Демиурга-Ковалева. Сиднин отрицательно поводил пальцем. – Не, я такого не писал. Это не мое! И в-вообще не в тему – о другом речь. – Почему же не в тему, – неожиданно трезвым чуть надтреснутым голосом возразил Кирьянов. – Последняя строчка очень даже в тему. «Там, где маска была – пустота». Очень даже… Кстати, знаете, с чем ассоциировали Сфинкса древние греки? С душевными болезнями и смертью. Вот так. А в средневековой литературе, философии, теологии и психологии, – Кирьянов с нажимом произнес последнее слово, – Сфинкс символизирует, цитирую по памяти, «чудовищные силы разрушения мысли, речи и рассудка». Весьма симптоматично, вам не кажется? Он смотрел на доктора Самопалова, но Виктор Павлович уже не слушал. Санитар и Кирьянов сидели на кровати лицом к нему, и дверь находилась за их спинами – и там, у этой двери, стоял человек в черном пла… Сергей все-таки сумел удержать ускользающий мир. «Главное – сосредоточиться, во что бы то ни стало сосредоточиться, сконцентрировать на нем все внимание, – мысленно твердил он, имея в виду то, что находилось перед ним. – Ни в коем случае не отводить глаза, не моргать, не дать ему исчезнуть!» Он буквально вцепился взглядом в парящее в пустоте перед ним полузнакомое лицо с бездонными агатовыми глазами. Глаза были чистыми, холодными и пронзительными, они не оставляли никакой надежды. Улыбка застыла на тонких губах, а по щеке медленно катилась прозрачная слеза. «Сосредоточиться, не отводить взгляд…» Шевельнулось, сдвинулось с места, начало приподниматься и отделяться – и Сергей вдруг понял, что это сама собой снимается маска, Черная Маска Смерти, сквозь прорези которой глядят на него безжалостные глаза. Кто-то смеялся. Маска пропала, растворилась без следа, и под ней… Под ней была другая маска. Он знал, что это последняя маска. Надолго ли?… И еще Сергей Лукин знал, что там его нет. И не только его. А кто-то все смеялся и смеялся. |