Книга Фрейлина специального назначения, страница 23 – Молка Лазарева

Не знаю отчего, но мне вдруг захотелось рассмеяться. Просто представила себе, как в пятое полнолуние иду на кладбище, чтобы ободрать растущие там розы, а затем темной-темной ночью в третий вторник после полнолуния готовлю страшный яд. В довершение картины сознание послушно нарисовало образ злыдни-блондина, которому я с милейшей улыбкой преподношу ярко-алый смертоносный букет! Захотелось изобразить злодейский хохот, но, сдержав в себе этот идиотский порыв, я просто помешивала ложкой топленое масло и закидывала лепестки в варево.

«Когда отвар приобретет однородно малиновый цвет, добавьте к содержимому пять миллиграммов серной кислоты…»

О-го-го, миленько!

«На данном этапе приготовления зелье ни в коем случае не должно изменить свой цвет, в противном случае начните все заново…»

Судя по разочарованным возгласам, раздавшимся по кабинету, примерно половина девчонок зелье запорола. Я же с замиранием сердца капала серную кислоту в розовое сливочное масло и облегченно выдохнула, когда цвет зелья остался неизменным.

Неожиданно над моим ухом раздался чей-то тихий шепот:

— А если на этом этапе добавить в масло прядь волос жертвы, то яд станет ее персональным убийцей и окружающим людям вреда не принесет.

Я испуганно обернулась, но никого не обнаружив за своей спиной, списала звук на больное воображение. Или глюки. Может, я уже надышалась? Но глядя на брошюру с рецептурой, с грустью прикинула, что до победного конца еще варить и варить.

Рядом со мной восторженно химичили подруги. Фиса уже зашла на второй круг; потому что ее варево после добавления кислоты приобрело иссиня-черный оттенок. А у Кристины дела шли гораздо лучше: над миской уже клубился малиновый искристый пар. Она бодро закидывала в мисочку один за одним многочисленные ингредиенты — пыльцу с крыльев бабочки-махаона, шерсть фиолетовой собаки, оксид титана, который перекрасил зелье в бело-розовый, и другие.

Через полтора часа в воздухе аудитории полным ходом витал дурманящий приторный аромат роз, под потолком закручивались в причудливые переливающиеся спиральки клубы пара. У трех курсанток зелье не получилось — из их мисок валил густой черный смрад, отчего с каждой минутой дышать в кабинете становилось все тяжелее. И только настроение Глеба удивительным образом улучшалось с астрономической скоростью.

Еще полчаса назад сидевший и заполнявший журнал преподаватель теперь быстрым шагом перемещался между партами и будущими фрейлинами, принюхивался к полученным зельям, комментировал и раздавал оценки:

— О боже! Нет! Оно ужасно! Маркиза, как же вы могли! Оно же было легким, неопасным! Испорчен яд с кривой руки! — сокрушался брюнет, отплевываясь от попробованного зелья. — О чудные живые розы! Зачем срывал когда-то вас? Не для того, чтоб эти козы бездарно загубили вас!

Глеб перебегал от одной миски к другой, брал пробу зелий на вкус, чем поверг весь наш курс в полный шок, а потом в стихотворной форме выражал свое мнение о вареве. Причем на язык брюнет оказался крайне острым, а уж как он прошелся по яду маркизы и графини!.. Моей душе хотелось петь и парить под потолком, купаясь в розовом пару.

К концу пары Глеб добрался и до нашей тройки, первой досталось Анфисе:

У вас прекрасный цвет волос,

Аж замирает сердце мага.

Но яд ваш пущен под откос,

Побольше практики вам надо.

Белова даже растерялась — то ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, комплимент она заработала, а с другой — ее «яд двадцати пяти роз» был больше похож на варенье, в которое кто-то накидал гнилых цветочков.

Яд Кристины, наоборот, вызвал у Глеба детский восторг, он даже аплодировать начал:

— Я чувствую в вас родственную душу, — и, схватив за ручку, стал томно нашептывать ей:

У вас талант травить людей!

Пропорций идеалы не нарушив,

Яд может принести в мир тысячи смертей.

Поэтому я вынужден, поймите,

Ваш славный труд предать истленью.

Но высшую оценку вы примите,

Как и мое немое восхищенье!

После этих слов Глеб, прищелкнув пальцами, заставил зелье, сваренное Кристиной, вспыхнуть ярким синим пламенем.

«Утилизировал! Видимо, соседушка действительно сварила что-то на редкость ядовитое».

Сама же девушка искренне хлопала глазами и заливалась всеми красками смущения от пунцовой до нежно-розовой. Я же поняла, кого мне напоминает красавец Глеб своим поведением, — ехидного мартовского кота, который ходит, трется и раздает комплименты направо и налево. Вот только на мне эта система дала сбой.

Мое зелье Глеб пробовать не спешил, и стихов мне тоже не досталось:

— Ну что ж, Эля! Настало время дегустации!

У меня аж внутри все похолодело.

— К-к-какой еще дегустации?

— Обычной. — Голос брюнета был удивительно холоден и спокоен. — Мне, как учителю, необходимо показать курсантам, как же действует яд на практике. И я надеюсь, вы мне в этом поможете.

— Эля, не смей в этом участвовать. Арвенариус нас предупреждал! — громко воскликнула одна из моих соседок, но от страха я даже не поняла, кто именно — Кристина или Анфиса.

«Можно подумать, у меня есть выбор. Блин, где та формула экстренного вызова дежурного преподавателя?! — Паника в моих мыслях набирала обороты. — Ах да, нам же никто не потрудился ее сообщить!»

Я судорожно искала пути отступления, потому что в глазах Глеба мелькали маньячные огоньки.

— Но вы же говорили, что зелье сработает, только если варить в третий вторник после полнолуния, — предприняла первую попытку спастись я.

— Это как раз сегодня, — пожал плечами препод.

— Но ведь остальные тоже отравятся?

Магистр, не теряя времени, взмахнул рукой и театрально извлек из воздуха невероятной красоты алую розу на длинной ножке.

— Вот еще, я же не дурак, убивать весь курс! Я же вам рассказал, на каком этапе необходимо добавлять волосы в зелье, чтобы оно стало персональным ядом.

Тут я вспомнила тот странный шепот, который списала на глюки.

— Но я не добавляла, — попыталась возмутиться я.

— Ты отвернулась! Этого было достаточно, чтобы легким телекинезом срезать маленькую прядь твоих волос и кинуть их в зелье. Ты думаешь, зачем в составе яда серная кислота — волосы растворяются мгновенно.

«Все продумал, зараза!»

Только сейчас я поняла, что вокруг нас с Глебом царила полная тишина. Весь курс замер в предвкушении будущей развязки этой трагической истории о преподавателе-отравителе и его жертве-курсантке. Даже злобные стервы заткнулись, боясь что-либо вякнуть не в тему.

Глеб же неспешно придвинул к себе мисочку с моим уже остывшим варевом и обмакнул в него бутон розы. Я наблюдала за его движениями и слышала глухой шум собственной крови, пульсирующей по моим венам. Тух-тух-тух.