Книга Фрейлина специального назначения, страница 45 – Молка Лазарева

Физкультурница прочла немой вопрос у меня в глазах и перестала раскачиваться на стуле:

— Что-то еще?

Плюнув на все, я просто попросила девчонок выйти на две минуты из комнаты, пообещав позже все объяснить. Крис и Фиса обиженных строить не стали, лишь, зыркая любопытными взглядами, пробормотали что-то про ночное обжорство и желание скушать пару бутербродов перед сном. Правда, им пришлось некоторое время повозиться, разгребая сооруженный перед выходом из помещения завал, но едва дверь за ними захлопнулась, я как на духу выпалила:

— Все из-за Глеба! Он назвал меня своей музой, и я теперь не знаю, как себя вести.

Троя закатила глаза.

— А я при чем? Неужели я похожа на его лечащего врача-психиатра?

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, но вы же знаете, что он притворяется. Он упоминал о вас, сказал, что раньше вы были его вдохновительницей.

Троя расхохоталась, искренне и открыто.

— Нет, музой он меня никогда не обзывал. Не удивляйся, из его уст это почти оскорбление — мотыльки-однодневки. Я рада, что ты не поддаешься на его дешевые ухаживания. Он охотник и ловит от этого процесса кайф. Ожидание и предвкушение добычи значат для него гораздо больше, чем наслаждение победой.

И все же Глеб оставался для меня загадкой. Не понимала я, в чем заключалась его победа.

— Но он же не спит с курсантками, в чем смысл такой охоты?

— Он охотится за душой и доверием. Девичья честь и секс — смешная цель для столетнего мужчины, оставь ее для женских романов. — Преподавательница рассказывала все это будничным тоном, которым обычно занятия проводила.

— Так, а мне-то что делать? Как поступать? Игнорировать? Бежать? Подыграть? — Я очень надеялась на совет, который даст умудренная двумя веками опыта женщина, и ожидала всего чего угодно, кроме…

— Наслаждайся… Если ему будет интересно с тобой играть, то поверь, от этого процесса ты получишь уйму положительных эмоций.

— Эм-м-м…

Троя поднялась со стула и, зевая, потянулась, словно грациозная кошка…

— Уже поздно, у меня завтра занятия у второго и третьего курсов.

«Какой тонкий намек на окончание разговора».

— Спасибо за советы, — только и смогла пробормотать я. Ее слова внесли еще больше раздрая в мои мысли.

— Ах да! Я забыла тебе сказать, со своими музами он тоже не спит, — улыбка на ее лице стала шире.

— Очень рада за него, — фактически огрызнулась я.

Женщина-кошка погрозила мне пальчиком.

— Зато ты можешь не бояться за себя.

— Я «хомячков» не боюсь, — попыталась я отшутиться плоской шуткой.

Красотка смерила меня скептическим взглядом:

— А магистра страстей боишься? — и, не дожидаясь ответа, исчезла во вспышке телепортации, оставляя меня наедине с растерянными мыслями.

Полночи после этого разговора я не могла уснуть, беспокойно ворочалась с боку на бок, бесконечно поправляла то подушку, то одеяло, изводила себя. Забыться сном удалось только под утро. Мне даже показалось, что, едва я закрыла глаза, тут же прозвучал будильник, призывающий к новому учебному дню.

Одевалась и умывалась я, как только что восставший из могилы зомби, улыбками и отличным настроением не лучилась, позитива окружающим своим внешним видом тоже не дарила.

«Мне все равно, я одуванчик…» — как мантра, вертелась у меня в голове бредовая фраза. Почему именно одуванчик, а не ромашка или колокольчик, я не знала, но такой мысленный глюк приводил мое душевное состояние в удивительное равновесие.

Когда я вышла из ванной, мои соседки обнаружились уже готовыми к боевым будням и держащими совет по поводу вечных вопросов — «что делать и как жить дальше».

— Предлагаю рассказать всем про наряды, — настаивала Крис. — Если не сообщим однокурсницам, то наживем себе врагов.

Фиса накручивала белоснежный локон на палец, закусывала губу и противилась такому предложению:

— Я бы рассказала, но только тройкам Танисы и Наты. С какого перепуга мы должны делиться стратегической информацией со всякими маркизами и графинями. Да если их выгонят, я лично на столе в их комнате канкан станцую.

— Звучит как на могиле…

— Не вижу разницы! Могу и на могиле, — девушка равнодушно пожала плечами.

— Эль, а ты как думаешь? — Кристина, подбоченясь, смотрела на зевающую меня и ожидала услышать конструктивное решение проблемы.

Я почесала переносицу и развела руками.

— Не знаю! Я сейчас могу думать только о возможности выспаться.

Пампушка насупилась и топнула ножкой, вышло очень кукольно и по-детски, особенно учитывая ее розовый наряд с кучей бантиков. Я закатила глаза.

— Ну, давайте расскажем, — сдалась моя и без того усталая психика. — Только поступим хитрее, не скажем, откуда узнали. Сделаем вид, что сами догадались, а на балу посмотрим, кто нам поверил, а кто нет. Заодно выясним, с кем в этом гадюшнике можно общаться, не опасаясь удара в спину.

Через полчаса мы стояли перед однокурсницами и толкали революционно-ленинскую речь. Вождь мирового пролетариата гордился бы нами.

— Мы достойны большего! Эти вышедшие из моды пыльные тряпки — оскорбление нашего достоинства, — забравшись с ногами на журнальный столик в гостиной, как на трибуну, вещала Фиса. — Мы — свет и гордость этой Академии. Маленькая боевая армия Ее Величества! Мы должны выглядеть достойно на этом важнейшем в нашей жизни мероприятии!

Маленькая толпа из девиц, выстроившихся перед ней полукругом, роптала и не понимала, какую комедию ломает бывшая готесса, но когда она на весь общий зал заорала: «Вперед, товарищи фрейлины, навстречу великому, светлому будущему!» — мы с Крис едва не рухнули на пол от смеха.

— Ну и что ты предлагаешь? — послышался растерянный голосок из толпы.

Белова, гордо расправив плечи и широко расставив ноги для устойчивости на столике, с видом Ленина на броневике гордо огласила:

— Революцию! Я предлагаю идти на бал в тех платьях, которые мы сами для себя выберем, — приличных и красивых!

Кларентина громко фыркнула, чем в очередной раз сроднила для меня свой образ с лошадью:

— Этот наряд утвержден Милонским и Эриданом, — уперлась она рогом. — Если мы ослушаемся, нас могут отчислить!

Тут Фиса поступила как истинная женщина, она спрыгнула со столика на пол, оправила сбившееся платье и с равнодушным видом направилась к выходу из зала. Однокурсницы такой реакции не ожидали и принялись ее окликать, мол, ты куда.

— Что значит куда? — Девушка показательно зевнула. — В главный зал Академии, на урок танцев.

— А как же все, о чем ты только что говорила? Революция, все дела…