Книга Фрейлина специального назначения, страница 71 – Молка Лазарева

— Эридана я нашел с помощью заклинания экстренного поиска. А вот твоя компания рядом с ним меня удивила. Эля, вот каким образом ты умудряешься всегда оказаться в куче неприятностей?

Тот же вопрос я уже сама себе задала раз пять. Это либо судьба, либо карма, либо злой рок.

— Не знаю, но мне, по ходу, вообще повезло, что ты пришел. Все могло закончиться намного хуже. Спасибо, — благодарила я искренне, а вот слова нужные не шли. Я бы хотела высказать Глебу еще много «спасибостей», но в моей голове все это звучало каким-то глупым бредом. Интересно, существует ли какой-то эквивалент материальной благодарности за поступок зельевара? Носки ему, что ли, теперь подарить или рубашку?

Выкинув эту ахинею из мыслей, я поинтересовалась:

— А что за зелье такое «неконтролируемая страсть», для чего оно?

Магистр ухмыльнулся:

— Ну, например, ты хочешь выйти замуж за богатого, красивого и благородного. Подливаешь ему эту дрянь и крутишься возле него. Ровно через двое суток зелье подействует, и отравленный прыгает на первую попавшуюся под руку барышню. А дальше…

— Он обязан на ней жениться, — продолжила я мысль Глеба и тут же выругалась: — Вот же ж черт! Тупые дворянские стервы! Так ведь нечестно!

Зельевар вскинул на меня удивленный взгляд.

— Ты что-то об этом знаешь? — Мужчина даже замедлил шаг, хотя до его комнаты оставалось буквально пару метров.

Я потупилась, поняв, как глупо прокололась.

— Эля, рассказывай! — потребовал он.

«Этот человек видел тебя полуголой, спас от изнасилования и до сих пор помогает. Да, он псих, но, наверное, ему можно все рассказать!» — Мое подсознание уговаривало довериться Глебу.

— Это все из-за спора. Мы поспорили на то… — я сделала паузу, — красное платье.

Магистр остановил меня жестом, поднеся палец к губам, мол, замолчи, не в коридоре же такие вещи рассказывать, а затем, схватив за руку, быстро поволок к двери своей комнаты.

Едва мы зашли в его обитель, Глеб захлопнул за собой дверь, прошептал какое-то заклинание и потребовал:

— А вот теперь рассказывай, куда ты умудрилась влипнуть?!

Собственно, теперь я выложила все как на духу!

Все это время он подпирал дверь спиной, а я стояла перед ним, закутанная в колючий плед, и рассказывала про условия спора, как стих на школьной линейке. Едва я закончила, Глеб расхохотался.

— Ой, придурочные! — не стесняясь в выражениях, прокомментировал зельевар. — Без обид, Эля! Но вы самый больной первый курс, который только учился в этой Академии! Додуматься только! — Он наконец отошел от двери, направился в угол комнаты и стал что-то искать на полках стоящего там стеллажа.

А я продолжала стоять посередине его спальни, как Статуя Свободы, и соображала, что мне теперь делать. Сесть? Опять на пол? Плюнув на приличия, я подошла к огромной Глебовой кровати и присела на самый краешек.

«Вот же ж! — сразу же возмутилось мое нахальство. — Так нечестно! У меня кровать деревянная, ей-богу — солдатская койка, а у преподавателей вместо матрасов пуховые перины!»

Просто едва я села, моя попа утонула в мягкости этой поистине царской подстилки.

Зельевар же закончил возню в углу и решил вернуть себя в мое общество. Возвращался не один, а с двумя бокалами в одной руке, бутылкой вина в другой и коробкой конфет под мышкой.

«Опачки, это еще что за заявочка?» — Мои брови поползли наверх.

— С супом я погорячился, зато есть вино и конфеты.

— Я не буду, — категорически отказалась я, еще не хватало пить с преподом. И вообще, мне это напоминало сценарий дешевой мыльной оперы со съемом девушки в ночном клубе.

Зельевар мою реакцию не оценил, будто я ему в лицо плюнула.

— Эль, но оно же не отравлено, честно!

«Можно подумать, в этом дело!»

А вслух ответила:

— Глеб, ты понимаешь, как это со стороны выглядит?

Мужчина пожал плечами.

— Мне плевать, как это выглядит! У тебя стресс, я бы налил тебе водки, но, увы, чего нет, того нет. Осталось только вино!

Я еще раз взвесила ситуацию и осталась ею недовольна.

— Нет, я не буду с тобой пить!

Наверное, в глубине души я ожидала, что он станет меня уговаривать, это был бы мужской поступок по всем законам жанра, но Глеб меня обломал.

— Как хочешь, — бросил он и, сунув коробку конфет мне в руки, развернулся и отправился относить вино обратно. — Шоколад-то хоть съешь!

Я почувствовала себя идиоткой. Потому что вот теперь мне захотелось выпить.

— Стой, я передумала!

Магистр остановился, но поворачиваться ко мне лицом не торопился.

— Ты издеваешься? — раздраженно спросил он.

— Да! — и тут же осеклась. — То есть нет! Блин, Глеб! Ну, я решила, что ты меня споить хочешь, поэтому вино принес!

Поэт резко развернулся.

— Эль, я похож на того, кто будет поить девушку и потом пользоваться ее пьяной тушкой в своих корыстных целях?

Я помотала головой. Глеб был похож на странного, непонятного мне человека, у которого семь пятниц на неделе. Вчера он увольняет меня с должности музы, а сегодня спасает от кучи проблем.

— То-то же! — И, сунув мне бокал, поставил свой на пол и принялся откупоривать бутылку.

Стеклянная тара сопротивлялась, словно не желая быть распитой в столь странной компании и ситуации.

Маразм крепчал — деревья гнулись. Могла ли я вчера подумать, что сегодняшний вечер будет оканчиваться вот так. Сижу на кровати зельевара, закутанная в шерстяной плед, потому что мое прекрасное платье порвал в порыве страсти привороженный Эридан, а сам магистр пытается напоить меня вином… Кстати, об одежде.

— Глеб, у тебя есть во что переодеться? — Плед меня порядком достал, он кололся и раздражал кожу. — Хоть майку какую-нибудь.

Зельевар, стукнув себя по лбу, поставил бутылку на пол и отошел к одному из шкафов, скрытому в стене.

Рылся он там недолго, через минуту мне в руки сунули мужские шорты и черную майку с надписью «ЙА ЧОТКИЙ ПАТСАН». Я вытаращила глаза и, не выдержав, расхохоталась:

— Что это? — сквозь смех только и умудрилась выговорить я.

— Троя притащила из Внешнего мира, — отмахнулся он. — Сказала, что буду самым шикарным мужиком на любой тусовке в вашем мире.

Я рассмеялась еще сильнее.

— Она тебя нагло обманула, — констатировала сей непреложный факт я. С такой майкой Глеба приняли бы либо за хорохорившегося заучку-очкарика, либо за шизанутого айтишника. И первый и второй могли себе позволить подобные майки.