Онлайн книга «Кудеяр. Закон – тайга»
|
Андрей повернул голову. Наверное, этот молодой вохровец – его напарник по посту. Андрей приотстал на полшага – пусть Самойлов вперед идет. Он же не знает, как, где и что. Они подошли к оружейной комнате. Первым получил «наган» в кобуре и патроны напарник, за ним назвал свою фамилию Андрей. Выдававший оружие вохровец буркнул: – Думаешь, я твою фамилию забыл? Распишись. Андрей получил револьвер, пачку патронов и кобуру. По примеру других зарядил семь патронов в барабан и уже хотел сунуть револьвер в кобуру, но мазнул взглядом по левой стороне оружия и замер: надпись «ТОЗ», 1934 год и номер. Он видел этот номер не раз – это был револьвер, взятый им на месте авиакатастрофы. Его облило холодным потом. Напарник заметил, что Андрей стоит весь мокрый, понял это по-своему и посочувствовал: – Тяжко? – И не говори… Андрей снял ремень, пропустил его через шлевки кобуры и снова затянул пряжку на поясе. А в голове бился номер «нагана». – Идем, караул менять пора. Самойлов двинулся вперед, Андрей – за ним. Выйдя из здания, они свернули влево – там стоял небольшой бревенчатый дом. Они поднялись по крыльцу и вошли. Слева на двери была надпись «бухгалтерия», справа – «председатель». А прямо – еще одна дверь, и возле нее стояли двое вохровцев. – Ну, наконец-то! Где вас носит? – Мы вовремя, – отвел упреки Самойлов. Он тщательно осмотрел замок, печать на маленькой фанерке с веревочными хвостиками и кивнул: – Все в порядке, идите. Старая смена ушла. Нет, ВОХР – не армия – где разводящий? Оба встали у дверей. В бухгалтерию заходили и выходили люди. Через час Андрей спросил: – И долго нам так стоять? Самойлов посмотрел на здоровенные часы на запястье: – Еще одиннадцать часов. Андрей мысленно чертыхнулся. Но делать нечего, надо стоять. После, дома, он попытается разобраться в ситуации. За весь день он только дважды отлучился в туалет. К вечеру ноги устали. Уж лучше бы бегать, ходить – даже таскать что-нибудь. Когда их сменили и они шли сдавать оружие, Андрей спросил: – А чего мы охраняем-то? – Ты что, совсем дурак? Три года служишь и не знаешь? Пить меньше надо! Золото с прииска мы охраняем! Весь поселок знает, а он – нет. Домой Андрей пришел уже затемно. Жена вернулась с работы намного раньше и уже приготовила ужин. – Ты слышал, по радио передали, что товарищ Сталин сказал о снижении цен на некоторые товары? – На службе радио нет – где бы я слышал? – А у нас на работе женщины весь день только об этом говорили. В поселке, в магазине ОРСа и товаров-то нет, все по карточкам. – Придет время, и их отменят. – В Молотов бы съездить. – Куда? – О таком городе Андрей никогда прежде не слышал. – Все-таки ты на фронте контужен был! Запамятовал, что Пермь в сороковом году в Молотов переименовали? В честь товарища Молотова. – Привык уже к Перми. Оказывается, он на фронте был. Наверное, надо географическую карту купить, посмотреть названия городов, чтобы больше впросак не попадать. Они поели жареной картошки с селедкой, выпили жидкого чая. Андрей чувствовал себя попавшим в нереальность: другое время, чужая служба и чужая биография. Каждое слово, каждый шаг контролировать надо, как будто идешь по тонкому льду. Одно неверное движение – и ты в ледяной воде. Даже жена чужая, но ведет себя с Андреем, как с мужем. Учитывая, что поселок режимный, все и вся под контролем НКВД, или МГБ. Андрей просто не помнил, когда ведомство Берии переименовали. – Леш, ты чего сидишь? Я уже посуду вымыла и убрала. Спать пора. – Задумался что-то. Подумать и в самом деле было о чем. Второй раз в жизни судьба его круто менялась – вроде испытывал его кто-то. Только раньше никто ему не говорил, что с ним случалось подобное. Посоветоваться бы с кем-то! И опасался он. По крайней мере здесь, в режимном поселке, нельзя ни с кем разговаривать. Итог разговора – или психбольница, или застенки НКВД. Голова от мыслей пухнет. Год он уже провел в Переяславле, жизнь наладил, женился – Андрей едва не застонал от воспоминаний. Как там Полина? Ведь она ребенка ждет, его ребенка! Сообщить о гибели команды и захвате судна некому – нет свидетелей. Так и будет она ждать его возвращения месяц за месяцем, пока не состарится в одиночестве. В церковь ходить будет, свечи ставить перед иконами, молиться за него. – Оля, у нас где церковь? – По-моему, ближайшая – в Горнозаводском. А зачем тебе? Товарищ Ленин говорил, что религия – опиум для народа. – Так и есть, это я так, к слову спросил. – Что-то я раньше не замечала, чтобы ты церковью интересовался. Ты ведь и сам когда-то говорил, что после фронта ни во что не веришь – ни в бога, ни в черта, а только в случай, в удачу. – Спать давай. – Вот так всегда. Ольга разобрала постель и разделась сама. Андрей заметил, что у нее хорошая фигура. А вот голос подвел – низкий, с хрипотцой. – Ты куришь? – спросил он. – Раньше, в войну курила. Нас, женщин, в трудовую армию забирали. Мне еще повезло, я на торфоразработках была. А другие на лесоповалы попали. Знаешь, как там тяжело? Понадорвались все. – Предполагаю. Они улеглись в постель. Жена прижалась к Андрею, поласкала его, явно пытаясь соблазнить. Но Андрей устал после всех перипетий, чувствовал себя разбитым, глаза смыкались. – Ну тебя, противный, жена хочет, а он – спать. – Ольга отвернулась, обиженная. Никаких чувств Андрей к ней не испытывал, обиду ее хотя и понял, но отнесся к ней спокойно. Утром он проснулся, когда Ольга уже хлопотала на кухне, гремела посудой. Пахло керосином от керогаза. Он встал, вышел на кухню. – Ты чего? – удивилась Ольга. – Тебе же на работу в ночь идти. Или не спится? – Чаю с тобой попью и снова лягу. – Ты же соня, тебя по утрам не разбудишь, – еще больше удивилась Ольга. Однако кружку чая все же налила. Андрей выпил горячего чаю с сахаром вприкуску. Давненько он сахаром не баловался, год. Ольга переоделась и убежала на работу. Интересно, где и кем она работает? Да ведь спроси ее – удивится: настоящий Алексей знал. В отсутствие жены Андрей учинил в квартирке форменный обыск. Ему нужно было найти документы, фото – и тогда, может быть, хоть что-то прояснится. |