Онлайн книга «Дендрофобия»
|
– Ох, Арнольд, не знал, что ты такой скромняга! – быстро осоловел на жаре самый главный из высоких гостей. – А? Каков! И скрыл!.. Дай-ка я тя расцелую! Люблю таких людей, а то иной сделает какую-нибудь херню и уже бежит хвастать перед начальством! С гулькин хрен что-нибудь сделает для людей, а шуму столько поднимет, словно новую Эйфелеву башню построил. Ох, как не люблю таких выскочек! Я бы их в разваленные совхозы отправлял: пущай восстанавливают. Бегают, всё чего-то клянчат, всё чего-то надо им. Ух! Выселять таких в отдалённые сельские районы для оздоровительных занятий поэтическим сельским трудом и сближения с народом. А то зажрались все, пузо наели, а про народ-то забыли. А наш народ – это такой народ… И так далее: ля-ля-ля, тру-ля-ля, «наш народ самый народистый народ в мире, век бы его не знать». – Да-а, Тимофеич, спасибо тебе! Порадовал, – включилась какая-то весомая дама из Райцентра. – Вот порадовал, так порадовал: ведь ничего ни у кого не просил, сам всё провернул. Молодчина! Не перевелись ещё мужики на земле русской! А то есть такие чмыри, которым всё дай да подай, весь бюджет на них истратишь, а результата нет. У нас вот в прошлом году кто-то из мэров клянчил сетку капроновую за каким-то лядом, все нервы вымотал! Даже такой пустяк сами не могут осилить. Даже какой-то трипперный забор вокруг какого-нибудь долбанного объекта своими силами возвести не могут, импотенты хреновы!.. – А-а, это из соседнего посёлка? – припомнил эпопею с сеткой кто-то. – Да нет! – не согласился другой. – Это вообще из другого района клянчили. У нас таких побирушек нет. У нас вона, какие люди есть! Тут Арнольд Тимофеевич закашлялся и густо покраснел, чего за ним сроду не водилось. А Варвара стоит и даже ничего не говорит. Мэр уж хотел, чтобы она сама сказала, что всё это было сделано без его участия, а она молчит и на него даже не смотрит. Вся эта пытка, в конце концов, закончилась. Высокие гости разъехались, мэр тоже куда-то исчез, и Варя позвала нас на чай. Потому что торт, который привезли для начальства, так и не тронули: всё больше налегали на спиртное, селёдку и грибочки. Сидим мы тихо в танцевальном зале, который в детстве казался до невозможности огромным, а теперь сомневаешься, как в такой тесноте вообще можно было танцевать. Сидим на детских стульчиках, обсуждаем прошедшее мероприятие, и вдруг кто-то сиротски так в дверь скребётся. Открываем, а там Арнольд Тимофеевич как потерянный. – Что же вы меня так подвели! – восклицает он, но без обычного своего апломба, а почти приятельски. – Я еле от них отбился… Уф! Можно я в вашем бабьем царстве посижу? – Конечно-конечно, Вам всегда можно, – испугались мы, что наш мэр такой испуганный и робкий. Но он вдруг перестал разыгрывать несчастье, сразу как-то воспрянул и спросил: – Варвара, что за дела? Почему ты со мной не посоветовалась? – Мы советовались, – спокойно ответила Варя. – Я уж тысячу раз Вам говорила, что детская площадка нужна. А то сад – детский, а площадки нет ни детской, никакой другой. – Ах, да-да, помню… Ох, замотался я! Столько дел, столько хлопот! Всем чего-то от меня надо… – Да Вы садитесь, – пригласили мы его. – Давайте мы Вам чаю нальём. – Ну, налейте, – разрешил мэр за собой поухаживать и опять скосился на Варвару: – А как вы это всё сделали-то? – Мы Феликса Георгиевича попросили помочь. – Чем же вы с ним расплачивались? – Древесиной. Он себе всю оставшуюся древесину забрал. Несколько кубометров осталось. – Так просто! Натурой, значит, расплатились, ха-ха… Стали мы его расспрашивать о поездке в далёкую Англию, чтобы он хоть немного развеялся от давешнего потрясения, а его как подменили. Всегда любил он что-нибудь рассказывать, особенно нравоучительное, особенно, когда были слушатели, а тут отвечает односложными словами. – Ну, Арнольд Тимофеевич, – подливает ему чаю Марина. – Вы сегодня прямо сам не свой. Феликса легче разговорить, чем Вас! Расскажите, какие там в Англии женщины. – Да женщины как женщины, – мэр опять скосился на Варвару. – Что вас всё какие-то глупости интересуют? – А там есть парки? – спросила воспитательница младшей группы. – Да. – Их там вырубают? – спросила воспитательница старшей группы. – Нет. – Вот! А почему же у нас… Маринка хотела его ещё о чём-то спросить, но он вдруг сказал такое, что мы не сразу поняли, послышалось нам или нет. Поставил он чашку, повернулся к заведующей детсада и сказал: – Варвара, выходи за меня замуж. Варька сильно вздрогнула, уронила чашку, внимательно посмотрела на Арнольда Тимофеевича, как в сумраке под утро вглядываются в циферблат будильника, и сказала что-то своё, словно и не расслышала его: – Я не знаю, куда мне остатки сетки девать. Она у нас в кладовке лежит. – Выброси, – усмехнулся мэр. – Как же можно? – Варвара испуганно на него посмотрела. – Она же казённая! – Я тебе не о том говорю, – Арнольд Тимофеевич встал и направился к ней. – Я спрашиваю, ты замуж за меня пойдёшь? – Да я не знаю… куда сетку девать… она в кладовке лежит, – Варя тоже встала и пошла вокруг стола. Мы сидели кружком вокруг детского столика, вот они и пошли по кругу: он за ней – она от него. Хотя, как посмотреть. Солнце с Землёй тоже движутся по кругу относительно друг друга, так что не поймёшь: то ли Земля от Солнца убегает, то ли она его догоняет. – Варвара, ты можешь мне ответить? – А? Что? – Выходи за меня. – Как это я за Вас пойду, если Вы женаты? – Так я разведусь. – Чего я вдруг пойду замуж? Мне уж сорок лет, а я вдруг замуж пойду. – Да мне-то больше, чем сорок. – Я не могу: у меня детей шестьдесят три человека, а я замуж пойду. – Так мы ещё своих родим. – Да чего я буду рожать во столько-то лет? Со мной ни один врач возиться не станет в таком возрасте. – В Англию поедем рожать. – Не поеду я в Англию. Там у англичан и без нас забот хватает. – Ну, тогда в Москву. – Нет. – Да какие твои годы? – Да отстаньте Вы от меня! – Да не отстану я от тебя! – Не пойду я за Вас. – Пойдёшь. – Нет. – Да. – Малолеток себе найдите каких-нибудь и им лапшу на уши вешайте. – Да зачем мне они? Я тебя столько лет знаю, и ты меня знаешь таким, какой я есть. Я твоих родителей знал, как родных, и они меня знали, как облупленного. Чего ж тут думать? |