Книга Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ, страница 33 – Владимир Першанин

– На Сталинграде свет клином не сошелся, – как всегда, напрямую рубанул Федор Кондратьев. – Кроме него, еще Россия есть, а ее хрена с два одолеешь.

– Ты такие мысли при себе держи, – усмехнулся новый комиссар. – Не забывай, чье имя город носит. И речи не может быть о сдаче Сталинграда.

– А как там американцы с англичанами? – спросил Журавлев, переводя разговор на другую тему. – Про второй фронт ничего не слышно?

– Пока нет. Но в Северной Африке генерал Монтгомери нанес фрицам крепкий удар. Одних немцев и итальянцев тысяч двести в плен взяли.

– Африка далеко, хотя приятно, что Гитлер снова в морду получил.

В командирской землянке не спали до утра, жадно слушали новости с Большой земли, отметили встречу привезенным спиртом и партизанским ужином из подстреленного кабана и соленых грибов.

На следующий день устроили банный день, выставив двойные посты, чтобы немцы не испортили праздник. Николай Мальцев кроме теплого белья получил овчинную безрукавку.

– Бушлат у тебя продырявлен, от крови кое-как отстирали, – сказал старшина Яков Будько. – А безрукавка меховая, хорошо греет.

Получили безрукавки хирург Наталья Малеева и медсестры Люся и Зоя. Жердяй вместо вконец разбитых сапог получил новые кирзачи сорок пятого размера. Чепцову кроме белья достались лишь теплые портянки. Он незамедлительно съязвил:

– Командирским любимчикам – меховые жилетки, а тем, кто попроще, белье да портянки.

Леня Жердев запустил в него огрызком яблока и заявил:

– Залежался ты, Олежа, со своими царапинами в санчасти. Бурчишь, как старая бабка. Меховую жилетку он не получил – вот беда!

А Николая Мальцева вызвал к себе особист Авдеев. Протянул папиросу и, прикурив, спросил:

– Ну что, как рука?

– Заживает. Автомат удержу, если надо. А в чем дело?

– Группу формирую. Пора с Шамраем заканчивать. Может, и Филина заодно прищучим. Василь Грицевич готовится, Иван Луков из местных. Чепцова Олега думаю взять.

– Чепцова за какие заслуги?

– Я в группу людей не за великие заслуги беру. Хоть вы с ним на ножах из-за девки, но он единственный в отряде немецкий язык знает.

– Зоя не девка, а моя подруга. Невеста, можно сказать. Так что выбирай слова, товарищ лейтенант.

– Ладно, замнем, – отмахнулся Авдеев.

Когда формировался отряд, в него был включен переводчик в звании младшего лейтенанта. Он находился в группе Кондратьева и погиб в первый же день. Капитан Журавлев просил прислать переводчика, но вместо него появился комиссар отряда. Самый необходимый человек!

– Ну, если рана заживает, то начинаем подготовку к операции «Охота на Удава». Подходящее название?

– Вполне. Эта змеюка давно на мушку просится.

– Тогда поторопимся. Я и так неделю потерял, пока высадку пополнения обеспечивал. Журавлев сегодня опять напоминал. Ему отчитываться перед начальством надо. Требует, чтобы до седьмого ноября с Шамраевым разобрались.

Когда Мальцев вернулся в санчасть, узнал, что только что умер Максим Чередник.

– Фросю свою напоследок позвал, – рассказывал Леня Жердев, – а потом всхрапнул, словно поспать собрался, и отошел.

Зоя с заплаканными глазами собирала белье, она еще не привыкла к смертям. Тело Чередника куда-то унесли, а на его место положили раненного в грудь бойца. Дышал он тяжело, с хрипом, лицо было белое, бескровное.

Оказалось, что вернулась с «железки» группа подрывников во главе со Степаном Пичугиным. Воробей сработал как надо. Мина нового образца, установленная на высокой насыпи, рванула, сбросив с рельсов паровоз. За ним посыпались вагоны с людьми и платформы с техникой.

Когда группа отходила, ее обстреляли. Один из саперов был тяжело ранен. Его осматривала врач-хирург Наталья Малеева.

– Готовьте раненого к операции, – сказала она старшей медсестре Люсе.

А Степан Пичугин, прикуривая самокрутку, с досадой проговорил:

– Сапер из недавно прибывших. Минирование хорошо усвоил, а когда уходили, задержался. Смотрел, как вагоны горят и фрицы разбегаются. Ну и поймал пулю в правое легкое.

– Говорят, удачно состав рванули.

– Вроде неплохо. Десятка два вагонов и платформ под откос ушли. На платформах самоходки и танки были, а в вагонах экипажи и техобслуга. Теперь всполошатся, гады.

– Тебя, Степан, наверняка к ордену представят, – сказал Олег Чепцов, который тоже собирал вещи.

– Хоть к ордену, хоть к медали, – отмахнулся рыжий подрывник. – А Петро, я гляну, доходит. Три часа несли, кровью наполовину истек.

Сапер-подрывник умер, когда его переносили в операционную. Олега Чепцова хирург Малеева отпустила без возражений.

– Если плохо себя почувствуешь, сразу приходи.

– С чего ему плохо будет? – усмехнулась Люся. – Шкуру слегка оцарапало, так он неделю отлеживался. Теперь готов к подвигам.

– Тоска тут у вас зеленая. Люди мрут один за другим. Лучше я к своим вернусь.

– Ох и говнюк! – не выдержал Леня Жердев, а Люся выругалась матом. Старшая медсестра не слишком привечала Олега. Вначале он настойчиво привязывался к Зое, а затем подкатывался к Люсе, которая не была строгого нрава и мужиков жалела.

– Бьют вас, калечат, а приласкать некому, – подвыпив, иногда рассуждала Люся, потерявшая мужа в начале войны.

Если Чепцова выписали без проблем, то, осмотрев рану Николая Мальцева, лейтенант медицинской службы Малеева, подавленная сразу двумя смертями, устало спросила сержанта:

– Куда ты торопишься? Тебе еще минимум дней пять лежать надо. Тоже героем быть хо-чешь?

– Наталья Сергеевна, надо мне делами заниматься. А к вам я на перевязки приходить буду.

– Авдеев что-то там выдумал, – угадала лейтенант Малеева. – Пусть здоровых берет.

После короткого спора отмахнулась:

– Не нуди. Пару дней еще полежишь, а там видно будет.

На следующий день хоронили умерших от ран бойцов. Комиссар Зелинский произнес речь, в которой повторялись слова «мужество, героизм, беззаветная преданность» и прочий стандартный набор из лексикона политработников.

– Какая, к черту, преданность, да еще беззаветная! – раздраженно переговаривался Николай Мальцев со старым другом Василем Грицевичем. – Максим Чередник полторы недели с продырявленной головой умирал, жену без конца звал. И Петро, сапер, всего три дня в отряде пробыл. Зевнул и поймал пулю.

– А чего другого ты от комиссара хотел? – отозвался снайпер. – Награды хотя бы языком надо отрабатывать.

Несмотря на холодную погоду и порывистый сырой ветер, Илья Борисович стоял в распахнутом полушубке. Хотел, чтобы все видели две нашивки за ранения, медали «За оборону Москвы», «За боевые заслуги» (точно такие имел Николай Мальцев) и новенький орден Красной Звезды.